Фото Gettyimages
Польша оказалась под угрозой санкций со стороны Евросоюза из-за подписанного президентом Анджеем Дудой закона о судах общей юрисдикции. Закон, в частности, предполагает, что у министра юстиции (он же генеральный прокурор) появляется право снимать судей любого уровня. Это широкие полномочия, которые, как считают в Брюсселе, нарушают и принцип разделения властей, и польскую Конституцию, и законодательство ЕС. Еврокомиссия дала Варшаве месяц на то, чтобы ответить на претензии и разъяснить ситуацию.
Если польские власти будут упорствовать или разъяснения Варшавы не сочтут удовлетворительными, то последует новое предупреждение, а за ним – обращение в Европейский суд. Параллельно представители Еврокомиссии говорят о возможности применить в отношении Польши седьмую статью Договора о Европейском союзе. Эта статья может быть задействована, если Совет Европы решит, что политика польских властей противоречит «ценностям человеческого достоинства, свободы, демократии, равенства, правового государства и соблюдения прав человека». Одно из возможных последствий – лишение Польши права голосовать в Совете Европы.
Седьмой статьей польские власти уже пугал первый зам председателя Еврокомиссии Франс Тиммерманс, причем еще до того, как Дуда подписал закон. Тогда ждали, что польский президент одобрит целый пакет законов, расширяющих права и полномочия генпрокурора и правящей партии «Закон и справедливость» в судебной области. Однако Дуда внезапно наложил вето на два скандальных проекта.
Под седьмой статьей в Европе «ходит» не только Польша, но и Венгрия, где власть ввела изменения в законодательство об образовании, которые поставили под угрозу закрытия основанный Джорджем Соросом Центрально-Европейский университет в Будапеште. Венгерским властям не привыкать к критике их законодательных реформ со стороны Евросоюза. Брюссель несколько лет назад уже добился смягчения ряда поправок в венгерскую Конституцию, но не смог остановить общий тренд – укрепление власти Виктора Орбана и его партии.
Оппозиция и критики власти в Польше, безусловно, рассчитывают на ЕС и его структуры. Это барьер для автократических устремлений политических элит, которые обеспокоенность Брюсселя, как правило, называют вмешательством в свои внутренние дела и нарушением суверенитета. Даже правительства евроскептиков, как в Польше и Венгрии, не могут игнорировать Брюссель, потому что хотят получать деньги от ЕС и с удовольствием их тратят (так, Европарламент весной предписал Еврокомиссии более тщательно проводить мониторинг расходования средств ЕС венгерскими властями). Соцопросы в той же Польше показывают, что граждане, даже голосуя за евроскептиков, не желают выхода из Евросоюза, поэтому и власть не может шантажировать ЕС, угрожая радикальным разрывом.
Все это не означает, однако, что польские или венгерские власти реально опасаются лишения голоса в Совете Европы, и главная причина заключается в том, что стран, к которым у Брюсселя есть претензии, в Европе две, а не одна. Поставить на голосование вопрос о применении седьмой статьи, в свою очередь, можно лишь в случае единогласного одобрения всеми членами Совета Европы (за исключением страны, дело которой рассматривается). Польша при таком раскладе блокирует голосование по Венгрии, а Венгрия – по Польше.
Система управления и принятия решений в ЕС сложна, местами даже запутана. При этом авторы Договора о Европейском союзе, кажется, исходили из того, что стремление к сворачиванию демократических процедур и институтов может быть лишь единичной аномалией, которую легко побороть. Они не предвидели коалиций правительств евроскептиков, для которых представленные в Договоре ценности – предмет для дискуссии.
Ольга Соловьева 
Дарья Гармоненко 
