Пока Российская академия наук занимается подготовкой ко второму, если можно так сказать, туру выборов своего президента (намечен на сентябрь), другое ведомство, Федеральное агентство научных организаций, которому с 2013 года административно подчинены все научные институты РАН, тихо и неотвратимо «перелопачивает» (реструктуризирует) саму систему научных исследований в стране. На недавнем заседании Научно-координационного совета (НКС) ФАНО было заявлено, что этот «интеграционный процесс» пойдет ускоренными темпами. Если за два прошедших года было создано 27 крупных федеральных и региональных исследовательских центров, то в 2017 году планируется сформировать сразу 58.
При этом ФАНО признает, что дополнительную поддержку наверняка получат только уже существующие федеральные и региональные исследовательские центры. И действительно, финансирование фундаментальной науки упало с дореформенных 108 млрд руб. до 72 млрд в этом году.
Но мало того – у ФАНО, оказывается, нет и критериев оценки эффективности проводимой реструктуризации сети академических организаций. Руководитель ФАНО Михаил Котюков открыто признает, что «методическая платформа для такой оценки» только еще должна быть создана: «Давайте вместе подумаем над форматом представления итогов на НКС, чтобы совет понимал, куда мы движемся».
Тогда зачем эта реструктуризация? Важно отметить, что этот «интеграционный процесс» сопровождается потерей статуса юридических лиц академическими институтами. Характерно в этом отношении мнение академика Александра Асеева, вице-президента РАН и председателя Сибирского отделения РАН. Он считает, что это лишь механизм для их ликвидации внутри ФИЦ и ФНЦ «уже без всякого, даже формального, согласования с РАН и научными коллективами, формирование разрозненных и максимально подготовленных для будущей приватизации квазинаучных структур».
Кстати, в Федеральном законе ФЗ-253 записано: «Российская академия наук является главным распорядителем средств федерального бюджета, предназначенных для финансового обеспечения деятельности ее региональных отделений». Тогда причем здесь ФАНО с ее «интеграционным» пафосом?
В кибернетической теории управления давно математически доказано, что управляющий орган не может быть менее сложным, чем объект управления. Сопротивляться этому закону – как сопротивляться закону всемирного тяготения. Его надо использовать. Вот ФАНО и использует. Именно отсюда, как представляется, стремление упростить объект управления – РАН (который, кстати, еще два-три года назад был полноценным субъектом). Биологическая аналогия: если снизить численность популяции тараканов до определенного уровня – они сами исчезнут, их даже дополнительно травить бурой не надо. И, что важно, это не просто «блажь» эффективного менеджера Михаила Котюкова. Это, судя по всему, консолидированная позиция правительства. Министр финансов Антон Силуанов, например, придерживается того мнения, что «фундаментальную науку должно финансировать не государство, а олигархическое сообщество…».
Налицо утрата сложных культурных смыслов, понятий. Причем «сложность» в данном случае не синоним слова «запутанность». С запутанностью как раз все в порядке. Уже сегодня штат сотрудников ФАНО едва ли не больше, чем штат собственно Академии наук. Сейчас над РАН – две надстройки: ФАНО и Минобрнауки. Они взяли РАН в такие административные тиски, что исследовательский процесс, по свидетельству его основных участников, постепенно превращается в разновидность конторского труда. Если предположить, что персона президента РАН будет согласовываться с правительством и/или президентом страны, то это окончательно запутает субординацию между РАН, ФАНО и Минобрнауки. И тут уже никакое правило «двух ключей», которое пытался продвигать отрешенный от должности президент РАН Владимир Фортов, не спасает.
Михаил Сергеев 
Дарья Гармоненко 