Фото Gettyimages
Кандидаты в президенты Франции в первом туре теледебатов ожидаемо затронули и тему России. При этом трое претендентов на главный пост в Пятой республике – лидер правого «Национального фронта» Марин Ле Пен, центрист Франсуа Фийон и крайний левый Жан-Люк Меланшон – выступают за сотрудничество с РФ, ослабление или снятие санкций и даже допускают признание Крыма российским. Еще двое – леволиберальный политик Эммануэль Макрон и социалист Бенуа Амон – не хотят сближения с Москвой.
Другими словами, схожих взглядов по совершенно конкретному внешнеполитическому вопросу могут придерживаться политики, принадлежащие не просто к разным, а к противоборствующим идеологическим платформам. Получается, что крайне правые и крайне левые вполне могут найти точки соприкосновения.
В целом французам придется голосовать за нюансы, частности. Кто-то (Фийон) хочет лишать тех, кто уехал воевать в Сирию, французского гражданства, а кто-то (Макрон) – всего лишь арестовывать в случае возвращения домой. У Ле Пен во всем виноват Евросоюз, у Меланшона – олигархи. Кто-то из кандидатов делает значительный акцент на экологии, кто-то хочет обложить налогом бизнесменов, использующих труд роботов, а не людей. Кто-то хочет сохранить 35-часовую рабочую неделю, а кто-то – упразднить эту норму.
Недавно всеобщие выборы прошли в Нидерландах. По их итогам места в парламенте получили целых 13 партий, причем спектр их политических предложений очень широк. Например, в парламенте будут заседать как политики, призывающие к жесткой ассимиляции мигрантов, так и депутаты, отстаивающие принцип солидарности с приезжими. Будут представители партий, борющихся за права пенсионеров и животных. Будут и политики, выступающие за то, чтобы наделить правом голосовать только мужчин – глав семьи.
Усложнение общества приводит к тому, что и политика превращается в борьбу нюансов, а не традиционных твердолобых идеологий, пытающихся охватить все. Нюансированное представительство во власти, конечно, делает непрочными и недолгосрочными коалиции и партийные альянсы. Однако коалиция в принципе не является союзом любящих сердец, это всегда тактическое образование, естественным ограничением для существования которого является достижение цели: продвижение законопроекта, удержание власти и т.п. И чем больше нюансов общественного интереса, гражданской озабоченности позволяет отразить политическая система, тем, видимо, она современнее.
В этом смысле Европа находится в авангарде и опережает даже США (на президентскую систему которых, кстати, ориентируется одна из нидерландских партий – «Демократы 66»). Американская двухпартийная система более архаична. Между демократами и республиканцами есть принципиальные идеологические, политические различия. Но чем сложнее становится американское общество, тем труднее и двум крупнейшим партиям встроить в свой дискурс новые социальные проблемы и интересы, причем сделать это так, чтобы сохранить антагонизм и не оставить пространства для потенциальных новых политических игроков.
Это приводит к тому, что на праймериз демократов и республиканцев выбирается не просто кандидат, который сможет современно, популярно и успешно представить линию партии. Выбирается и сама линия. Каким быть избирательному дискурсу демократов – умеренным, в духе Клинтон, или левацким, в духе Сандерса? В какой мере Трамп отражает идеи республиканского истеблишмента? В современной нюансированной политической системе с десятком партий и кандидатов в президенты эти вопросы были бы сняты изначально.
В нашей стране любят пугать длиной избирательного бюллетеня и даже предлагать переход к понятной двух- или трехпартийности. Учитывая европейские тенденции, это было бы движение вспять, копирование несовременных примеров.
Татьяна Маргулис 
