Фото Gettyimages
В феврале и марте ЕС отмечает сразу два юбилея – четверть века Маастрихтских соглашений и 60-летие Римского договора. Хотя Евросоюз считается самым развитым в мире наднациональным формированием, результаты его деятельности крайне противоречивы.
Одно из главных достижений евроинтеграции – единая валюта. Если поначалу члены ЕС, буквально расталкивая друг друга локтями, рвались в еврозону, то теперь от такого энтузиазма нет и следа. Лондон же еще задолго до брекзита всячески демонстрировал удовлетворение тем, что Британия к ней не присоединилась. Более того, политики стран еврозоны сейчас открыто подвергают сомнению ее целесообразность. Марин Ле Пен во Франции, Герт Вилдерс в Нидерландах, Беппе Грилло в Италии четко артикулируют этот тезис.
Благополучную с виду картину сплоченной европейской семьи омрачил целый ряд трагедий, связанных с международным терроризмом. Экстремисты воспользовались бесконтрольным трансграничным передвижением и неподготовленностью спецслужб к террористической угрозе. Прокатившиеся по европейским городам теракты показали беззащитность ЕС из-за отсталой системы безопасности. Старый Свет оказался не в состоянии сдержать более чем миллионный наплыв мигрантов и установить контроль над радикально настроенными пришельцами, маскирующимися под обездоленных беженцев.
Объединенная Европа явно не справляется с вызовами, перед которыми оказалась в последнее время. Это и резко возросшая активность ультраправых, и неспособность разрешить миграционный кризис, и провал политики мультикультурализма, и экономические трудности в ряде стран еврозоны, и недовольство единоличными решениями Германии, наконец, брекзит и победа Дональда Трампа в США. Поликризисом назвал эту ситуацию глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер.
Предстоящий выход Британии и вступление в должность Трампа особенно сильно потрясли ЕС, остудив интеграционный пыл евробюрократов и национальных либеральных элит. Зато пробудили силы, враждебные заповедям Маастрихтских соглашений – правовой основы Евросоюза.
Главная же угроза для сегодняшнего Евросоюза связана с утратой единства, поскольку чревата крахом европейского проекта. Ради сохранения хотя бы формального единства канцлер ФРГ Ангела Меркель готова продвигать идею Европы двух скоростей, пусть даже при этом выхолащиваются идеалы и ценности ЕС.
Что за этой идеей стоит? Малым странам-участницам предстоит сделать выбор, с кем идти дальше: держаться максимальной интеграции в обмен на покровительство Германии или ориентироваться, скажем, на Польшу, жаждущую большей независимости от Брюсселя.
Затея с Европой двух скоростей, которая впоследствии может превратиться в Европу трех и даже четырех скоростей, должна стать частью более общей концепции развития Евросоюза, которую 27 странам предстоит выработать на период после выхода Великобритании из ЕС. Эта концепция будет обсуждаться на ближайшем саммите в Риме.
С одной стороны, идея привлекательна тем, что предоставляет каждому члену ЕС свободу в зависимости от собственных приоритетов присоединяться или не присоединяться к тем или иным интеграционным шагам. С другой – таит в себе опасность дальнейшей дезинтеграции и разрыхления Евросоюза. Ведь связи между странами неизбежно будут ослабляться. Тут напрашивается вопрос: не откажется ли Евросоюз от своей сути, если одобрит такую модель интеграции? Даже если путь ЕС был тернист и извилист, он всегда воспринимался исключительно как поступательный. А вот чего прежде не было никогда – так это движения задним ходом.
В этой ситуации ЕС, судя по всему, и предпримет усилия хотя бы сохранить свое ядро в виде стран-основательниц или большинства участниц еврозоны. В надежде, что проект продержится до тех времен, когда идея Единой Европы вернет себе былую привлекательность.
Геннадий Петров 
Дарья Гармоненко