Еще раз о фальсификации истории

Фото сайта wikipedia.org

Министр культуры РФ Владимир Мединский заявил, что история о подвиге 28 панфиловцев – это «святая легенда, к которой просто нельзя прикасаться, а люди, которые это делают, мрази конченые». Мединский при этом сравнил панфиловцев с 300 спартанцами. Сравнение типологически справедливое. Однако едва ли греческих историков или писателей, занимающихся Спартой и пытающихся отделить факты от вымысла, на родине чиновники называют последними словами.

Факт тяжелых боев 316-й стрелковой дивизии против двух немецких танковых дивизий при обороне Москвы в 1941 году не оспаривается. Но история о том, как 28 человек во главе с политруком Клочковым уничтожили 18 танков и пали на поле боя, носит все черты героического нарратива, в котором вымысел соседствует с фактами.

В 1947 году в Украине был задержан и осужден за измену Родине Иван Добробабин. Он, как установило следствие, добровольно сдался немцам и служил им. При этом выяснилось, что имя Добробабина фигурирует в списке 28 панфиловцев, признанных погибшими и награжденных званиями Героев Советского Союза. Оказалось, что еще четверо из списка остались в живых.

Главная военная прокуратура начала расследование обстоятельств самого подвига. Расследование установило, что «подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев, освещенный в печати, является вымыслом корреспондента Коротеева, редактора «Красной звезды» Ортенберга и в особенности литературного секретаря газеты Кривицкого». Такой вывод содержится в справке-докладе за подписью генпрокурора Григория Сафонова, датированной 10 мая 1948 года. К этой теме вернулись в 1988 году, и главный военный прокурор Александр Катусев написал в «Военно-историческом журнале», что «массовый подвиг всей роты, всего полка был преуменьшен до масштаба мифического взвода».

Заслуживают ли сотрудники прокуратуры, занимавшиеся расследованием, того определения, которое использовал министр Мединский? Заслуживает ли его Эмиль Кардин, писавший в 1966 году в журнале «Новый мир» о вымысле в истории с панфиловцами? Или бывший глава Госархива РФ Сергей Мироненко, критически высказывавшийся о сюжете с 28 панфиловцами совсем недавно? Сам Владимир Мединский еще до того, как стать министром, прославился публикацией публицистических книг с разоблачением «мифов о России». Получается, что разоблачать одни мифы – долг и честь историка, а разоблачать другие – табу, чуть ли не преступление.

Последние годы российская власть говорит о недопустимости фальсификации истории. Но чем, как не фальсификацией, являются сознательное мифотворчество или сознательная консервация «святых легенд», даже если они осуществляются, как говорится, в национальных интересах?

Слова министра подводят нас к опасной черте, за которой критерием оценки в том числе научных работ перестают считаться добросовестность и беспристрастность, а допустимым становится подгонка доказательств под заранее готовый ответ. У историков появляется запретная территория, вступать на которую разрешается, лишь вооружившись сакральными формулами. Ученые делятся на патриотов и непатриотов. Но сложно представить себе что-то более патриотичное, чем желание добросовестного человека заняться историей своей страны. Выходит же, что ему нужно обманывать самого себя.

Кажется странным, что российские чиновники считают патриотизм столь хрупким и непостоянным чувством, исчезающим при малейшей рефлексии или попытке узнать правду о событиях прошлого. Почему-то им кажется, что свободно и критически мыслящий ум может подтолкнуть человека к предательству национальных ценностей. Может быть, эти ценности так неважно сформулированы и представлены, что мысли граждан все время приходится держать в узде при помощи мифов, в том числе и о совсем недалеком прошлом?  

Когда-то (не так давно) мифологизировались и советские вожди. Например, Сталин, «гений всех времен и народов». Стоит ли беречь и такие мифы? И, главное, что дала стране и людям вера в них?