Канонизация памяти

Фото официального сайта В.Мединского

Министр культуры РФ Владимир Мединский продолжает работать над проблемами преподавания истории, обращая особое внимание на то, как это должно делаться в школе. В минувшую пятницу он выступил в «Российской газете» с комментарием «Есть ли у правды версии?». Напомнив, что в нынешнем учебном году введен в действие единый историко-культурный стандарт, автор делится с читателями еще одной важной, по его мнению, идеей.

Для того чтобы преодолеть «унаследованную из 90-х нелепую интеллектуальную междоусобицу, бессмысленное разнообразие точек зрения», надо в упомянутый стандарт ввести «канон истории народов России».

Таким образом на смену «какофонии» придет «каноническое базовое понимание отечественной истории». Мединский убежден, что такое необходимое привнесение поможет правильному пониманию даже самых неоднозначных периодов отечественной истории.

Как пример он берет сталинские репрессии и сообщает, что сегодня в распоряжении науки есть достаточно данных о том трагическом времени: причины репрессий, их политическое и юридическое обоснование, контекст конкретных обстоятельств данной эпохи, число арестованных, количество приговоренных к казни... Автор уверен, что публикация в учебниках для старших классов правдивых данных о временах террора не станет оскорбительным для гражданских чувств. А вот замалчивание, спекуляция на этом сокрытии и есть самое настоящее оскорбление народной памяти.

Кто же с этим не согласится!

Но тут же хочется спросить: а почему же раньше никому не приходило в голову это сделать? Почему, скажем, еще будучи депутатом Госдумы, Владимир Ростиславович не добивался открытости и публичности подобных расследований? Почему на всякий сложный вопрос, касающийся нашего прошлого, разворачивались не столько исследования или широкие научные форумы, сколько крикливые кампании против «искажения и очернительства нашей истории»?

В этом смысле вряд ли предлагаемый канон изменит ситуацию. Министру культуры хорошо известно, что слово «канон» имеет множество значений. Общее в них лишь одно – это неизменный, традиционно сложившийся, не подлежащий переоценке свод законов, правил и норм в самых разных сферах – от медицины до музыки.

Мединский же полагает, что самое важное в его каноне – не факт, а его трактовка, которая «возникает из научно сертифицированных фактов и установки на уважение к собственному прошлому».

Допустим, что научно сертифицированные факты получат канонический статус (хотя это тоже зависит от того, кто будет выписывать сертификат). Как быть с установкой на уважение к собственному прошлому? Какую часть этого прошлого должны уважать, скажем, люди, чьи родные пострадали или погибли во времена террора 30-х годов? На это министр культуры дает свой ответ: факты не должны подменяться домыслами и хлесткими словами, а объяснения не должны быть «оправданием» или «осуждением».

Выходит, моральных оценок прошлого канон не допускает? Не совсем так. Нам предлагается смелая оценка в общем виде – назвать трагедию трагедией и не вырывать ее из картины эпохи. Это сохранит патриотизм и будет способствовать возмужанию гражданского сознания. Потому что человек, вооруженный, по Мединскому, «нормальными знаниями», не впадет в национальную ущербность. А это уже и есть самостоятельно мыслящий гражданин.

Но самостоятельное мышление всегда в противоречии с каноном. И в том смысле то, что предложено министром, не будет исключением. Самостоятельное мышление имеет свойство сомневаться в общеизвестном и расширять свое знание до новой, еще неизведанной глубины.

Канон обходится тем, что в нем собрано и канонизировано. Он требует не знаний, а лишь веры. Выходит, что всякий, кто сомневается в каноне, – отступник. И автор концепции не может этого не понимать.