Фото сайта kremlin.ru
Президент РФ Владимир Путин дал интервью тележурналисту Владимиру Соловьеву, в котором подчеркнул миролюбивый характер российской внешней политики. Можно предположить, что эти слова были обращены к внутренней аудитории, которая боится втягивания страны в войну. Однако внутренняя аудитория (и это неизменно показывают соцопросы) как раз любит задиристую риторику.
Куда более звонким, убедительным и значимым было высказывание президента о том, что у России есть самое современное и эффективное оружие высокого качества, а также есть воля его применить, «если это соответствует национальным интересам нашего государства и российского народа». Думается, что именно этот месседж был главным и пробился к своему адресату сквозь миролюбивую оболочку. Интересно, что в расшифровке беседы на сайте vesti.ru слов о воле применить оружие нет, в отличие от официального сайта Кремля.
В интервью Владимир Путин, рассуждая о миролюбии, заявил, что именно Россия в 1990 году была инициатором развода между республиками бывшего СССР, проявила добрую волю, предоставила всем независимость. Тем самым президент фактически подчеркивает преемственность политики, за которую реваншисты проклинают Бориса Ельцина. Более того, это не первый случай, когда Путин пытается дистанцироваться от ностальгии по СССР: так, выступая на Генассамблее ООН, он критически высказывался о практике навязывания советской модели развития другим странам. Реваншистской публике эти высказывания едва ли придутся по душе, а ведь ее доля в высоком рейтинге Путина после присоединения Крыма весома.
Говоря о доброй воле России в 1990 году, президент РФ также заявил о необходимости сегодня «защитить российскую независимость и суверенитет». Практика показывает, что угрозой своему суверенитету власти РФ могут считать, например, военное присутствие НАТО на территории тех республик, которым сама же Россия, как отмечает Путин, предоставила независимость. Означает ли это, что Россия может пренебречь независимостью соседних стран, если увидит угрозу своему суверенитету?
Примечательно, что в 20-минутной беседе Владимира Путина и Владимира Соловьева ни разу не была упомянута Украина, которая до недавнего времени оставалась темой номер один в российском медийном пространстве. СМИ связывают начало сирийской кампании с оттепелью в Донбассе, но Кремль, очевидно, не хочет, чтобы два конфликта – на Ближнем Востоке и в Украине – рассматривались в единой плоскости.
Владимир Соловьев, задавая один из вопросов, сказал: «Нам пытаются вбросить, что вы вступаете в войну на стороне шиитов против суннитов». Путин ответил, что это ложный посыл: «Мы не делаем разницы между шиитами и суннитами». Скорее всего для власти это действительно не так важно. Но совершенно по-другому могут мыслить (и мыслят!) российские мусульмане, особенно молодые, воспринимающие местное духовенство как чиновников, а не религиозных авторитетов. Они рассуждают именно в категориях извечных противоречий внутри ислама, а не в категориях «поддержки законного сирийского правительства».
Глава государства считает, что военно-промышленный комплекс является драйвером экономического роста, причем касается это всех стран. Здесь он несколько противоречит одному из тезисов недавней статьи Дмитрия Медведева «Новая реальность: Россия и глобальные вызовы», а именно утверждению, что сегодня инновационный технологический трансферт все больше осуществляется от гражданских отраслей к военным, тогда как прежде наблюдался обратный процесс. Сложно отделаться от мысли, что в кругах правящей элиты есть два мнения на этот счет. При этом более консервативная, «силовая», бескомпромиссная точка зрения Владимиру Путину ближе, и в интервью Владимиру Соловьеву именно она нашла отражение. Декларация воли применить оружие – продукт той же системы мышления и аргументации.
Дарья Гармоненко 
Иван Родин 
