Фото Reuters
Согласно последнему опросу Левада-Центра, примерно треть россиян (31%) объясняет отказ Демократической коалиции в регистрации на предстоящих выборах в Новосибирской и Мурманской областях тем, что власть стремится любыми средствами не допускать на выборы реальных политических оппонентов. Примерно столько же опрошенных (33%) считают, что при сборе подписей представители Демкоалиции действительно допустили ошибки и нарушения.
Треть – не большинство, но все же речь идет о довольно значительной доле граждан, полагающих, что российская власть искусственно ограничивает конкуренцию на выборах. Если считать, что такого рода практики противоречат общим представлениям о нормальном, правильном, справедливом устройстве общества и политической системы, то неизменность электоральных настроений может показаться странной. Большинство по-прежнему намерено голосовать за «Единую Россию», рейтинги оппозиции остаются в пределах статистической погрешности, да и сами выборы – в частности, думская кампания 2016 года – не вызывают энтузиазма.
Многие граждане считают, что власть играет не по правилам, но не воспринимают выборы как инструмент воздействия на поведение правящей элиты, способ сообщить о своем недовольстве, не говоря уже о системных переменах. Из того, что оппозицию (как полагает 31% опрошенных) не пускают на выборы, логически должно следовать, что власть по какой-то причине боится конкуренции, не вполне справляется со своими функциями, опасается публичной критики. Но даже если граждане такой вывод и делают, они все равно не вовлекаются достаточно активно в политический процесс и не поддерживают оппозиционные партии и кандидатов. Если бы выборы в Госдуму проходили в ближайшие выходные, ПАРНАС, Партия прогресса и «Яблоко» получили бы по 1% голосов – и это от числа тех, кто намерен прийти на избирательные участки.
Возможно, дело в политическом конформизме. Граждане, признавая, что власть устраняет оппозицию всеми способами, дистанцируются от этого процесса. Для них как будто существуют две плоскости, в которых действует власть. В одной из них происходит бескомпромиссная борьба элит, и в эту плоскость граждане попросту не хотят влезать. В другой плоскости элита-победитель (не столь важно, какая именно) вступает в контакт с народом, там ей можно предъявлять требования, добиваться социальных гарантий и пр.
Вероятно, причина иная. Признания, что кого-то притесняют, лишают законных прав, недостаточно для активной политической поддержки. Необходима повестка дня, альтернативная, актуальная, понятная, убедительная, способная вызвать интерес у избирателя. Другими словами, не граждане должны додуматься, почему власть не пускает оппозицию на выборы, а сами политики – объяснить людям, за что они борются, что именно они сделают лучше и почему с действующей властью этого добиться не получится. Пока российская оппозиция такой повестки не нащупала.
Власть контролирует практически все темы, вокруг которых в России можно выстроить политику. Она выполняет социальные обязательства, дает новые гарантии и обещания. Тех, кто обещает больше, власть может обвинить в популизме и безответственности. После присоединения Крыма правящая элита, по сути, раздает карты и в патриотической игре, обращает в свою пользу мотивы антиамериканизма и шире – антизападничества. Власть позиционирует себя как консервативную и достаточно традиционалистскую, чтобы отобрать мяч у правых радикалов. Она перехватила повестку и у левых, включая недоверие к частному предпринимательству и постсоветскую ностальгию.
Остается тема коррупции. Но ее, во-первых, пытается перенять Общероссийский народный фронт. И во-вторых, антикоррупционные речи оппозиционеров заглушает грохот патриотической, левой и консервативной канонад.
Владимир Скосырев 
Дарья Гармоненко 