Глядя на длящуюся уже второй год реформу академической науки в России, волей-неволей убеждаешься в справедливости эмпирической формулы социологов: инструмент политики, доказавший свою эффективность, стремится стать субъектом политики. Решение о реформировании Российской академии наук (РАН) путем выведения всех академических институтов из-под эгиды РАН и передачи их в созданное специально, уполномоченное правительством Федеральное агентство научных организаций (ФАНО), несомненно, было политическим решением.
Если поначалу, до осени 2013 года, еще можно было искать какой-то рациональный смысл в академической реформе сверху, то в дальнейшем все иллюзии насчет этого развеялись. ФАНО из инструмента, который должен был бы обеспечивать финансово-хозяйственную деятельность академических организаций, фактически превратился в субъекта, определяющего научную политику. Сегодня очевидно, что агентство создавалось как бюрократический орган для контроля за академической бюрократией. Надо отдать должное ФАНО: некоторые хозяйственные вопросы, в частности постановка на государственный кадастровый учет академической собственности (бывшей академической – теперь она в оперативном управлении ФАНО), борьба за эту собственность в судах, агентство решает неплохо. Но этим дело не ограничивается.
Пресс-служба ФАНО распространила сообщение о том, что «совместная рабочая группа ФАНО и РАН разработала предложения, которые позволят создать гибкую систему развития кадровых ресурсов научных организаций». Итак, кадровый резерв научных организаций до конца нынешнего года будет выглядеть примерно так.
Оперативный резерв – работники научных организаций, которые имеют управленческий опыт и могут претендовать на должность заместителя руководителя или руководителя института. Численность - не больше 350 человек.
Перспективный резерв – сотрудники, претендующие в будущем на управление исследовательскими проектами институтов. Формируется из числа исследователей и научных работников, имеющих ученую степень. Не менее 5 тыс. человек.
Резерв развития. «Суть его в том, чтобы ввести в менеджмент научных организаций людей, способных повысить эффективность проведения научных исследований и обеспечить внедрение результатов в реальный сектор экономики страны», – подчеркивает пресс-служба ФАНО. Численность резерва развития составит около 1 тыс. человек.
То есть агентство подготовило своеобразный «насос» для перекачки исследовательских кадров в менеджеры. Видимо, это сильно должно помочь в генерации научных идей и разработок. Забота о менеджменте научных организаций вполне естественна для хозяйственной организации – ФАНО. Но при чем здесь собственно фундаментальные научные исследования?
Надо бы говорить, например, о дышащей на ладан системе академической аспирантуры. Кстати говоря, в такое состояние ее привели, не в последнюю очередь, как раз реформистские усилия Министерства образования и науки РФ и самого ФАНО.
Надо бы говорить о продолжающей деградировать системе высшего инженерного и естественно-научного образования. «Считаю, что этот вопрос надо немедленно рассмотреть, иначе у нас одни гуманитарии будут, а нам с ними будет тяжело поднимать оборонную промышленность», – заявил 1 июля в рамках правительственного часа в Госдуме вице-премьер правительства РФ Дмитрий Рогозин.
Чем же остается заниматься собственно Академии наук – тем четырем сотням людей, которые сегодня юридически и составляют эту организацию? Похоже, что мемориальными (открытие памятника физику, нобелевскому лауреату Александру Прохорову в начале июля) и юбилейными (подготовкой к 70-летию действующего президента РАН Владимира Фортова в январе будущего года) мероприятиями.
Галина Грачева 
Петр Твердов