Российско-польские заморозки

Кресты на месте авиакатастрофы 10 апреля 2010 года, в которой погибли бывший польский президент Лех Качиньский и 95 высокопоставленных представителей военной и политической элиты Польши. Фото Reuters

Посол РФ в Польше Сергей Андреев должен был вчера, 31 марта, выступить в краковском Ягеллонском университете с лекцией, посвященной российской внешней политике. Однако в конце прошлой недели руководство вуза заявило, что выступление может вызвать массовые акции протеста и поэтому не состоится. Возмущенная общественность на специально созданной веб-странице действительно грозила освистать лектора. Протестующие требовали отменить «неуместное выступление представителя страны-агрессора», обвиняя Россию в эскалации насилия в Украине.

Также в конце прошлой недели Главная военная прокуратура Польши утвердила обвинительное заключение для двух диспетчеров смоленского аэродрома. Они являются фигурантами дела об авиакатастрофе польского президентского самолета 10 апреля 2010 года, в результате которой погибли Лех Качиньский и еще 95 человек. Одного из диспетчеров обвиняют в «создании непосредственной опасности в воздухе», другого – в неумышленном доведении до катастрофы.

За пять лет оттепель в российско-польских отношениях сменилась очевидными заморозками. Весной 2010 года тогда еще премьер-министр Польши, а ныне глава Еврокомиссии Дональд Туск посетил катынский мемориал по приглашению Владимира Путина. Ранее, 1 сентября 2009 года Путин приезжал в Гданьск и участвовал в мероприятиях, посвященных 70-летию начала Второй мировой войны. Сейчас подобный обмен визитами сложно представить. В феврале текущего года на праздновании годовщины освобождения концлагеря Аушвиц-Биркенау Россию представлял глава президентской администрации Сергей Иванов. Польская сторона объяснила, что никто из глав государств персонального приглашения не получал. Так или иначе, кажется вполне очевидным, что и поляки не горели желанием звать Путина, и он сам не рвался в Польшу.

Пять или даже четыре года назад отмена лекции российского посла в польском вузе едва ли была бы возможной. Протесты могли случиться и тогда, но скорее всего они были бы маргинальными, немногочисленными и никто не стал бы идти на поводу у недовольных. Что касается крушения самолета Леха Качиньского, то разговоры о частичной ответственности российских диспетчеров и плохом состоянии аэродрома велись и в 2010 году, и позже. Соответствующие тезисы были даже приложены к официальному докладу Международной авиационной комиссии, назвавшей в качестве главной причины катастрофы ошибки польских пилотов. Ни о каком уголовном преследовании российских диспетчеров тогда даже не шла речь, это было политически нецелесообразно. Сейчас это стало возможным, притом что польская прокуратура возлагает на пилотов основную ответственность.

Тема катастрофы не уходила из польской политики все эти годы благодаря оппозиции из правопопулистской партии «Закон и справедливость», которая давила на правительство, требовала жестче вести себя с Россией, проводила собственные расследования и выдвигала конспирологические теории разной степени безумия. Туск был вынужден так или иначе тему поддерживать, хотя она не приносила ему никаких политических очков. Он в принципе делал ставку на прагматичные и деловые отношения с Россией. В Кремле эти устремления поддерживали. Даже инцидент с нападением польских фанатов на российских болельщиков в Варшаве во время Евро-2012 или атака здания российского посольства во время марша националистов не вызвали серьезных и долгоиграющих дипломатических скандалов.

Крым и Украина положили оттепели конец. Российские военные в Крыму, расширение территории РФ, ситуация в Донбассе – все это пробуждает в Польше память о 1939 годе, актуализирует страх перед «агрессией Москвы», делает злободневным антироссийский дискурс и существенно ослабляет позиции прагматиков. И есть все основания полагать, что заморозки пришли всерьез и надолго.