Фото Reuters
Удивительные успехи и не менее поразительная жестокость «Исламского государства» поставили перед мировым сообществом трудную дилемму. Воспринимать его как террористическую организацию или как специфическое государственное образование? Участники «Халифата» исповедуют самые радикальные формы религиозного фанатизма и нетерпимости. Они вернули в мир средневековую практику изгнания сотен тысяч людей, массовых изуверских казней, публичного обезглавливания пленных. При этом боевики не только заняли и удерживают значительную территорию, но и выстроили свои институты власти и проводят подобие социально ориентированной политики.
Аналоги джихадистских квазигосударств существовали и ранее, но они отличались от нынешнего «Халифата» либо сугубой локальностью, либо неустойчивостью, либо моноэтническим характером. Так, в течение пяти лет действовал «эмират» талибов в Афганистане, но его стержнем во многом были племенные и клановые связи пуштунов. «Исламское государство» в Ираке и Сирии основано на универсальных идеях радикального суннизма и имеет интернациональный состав участников.
От обычной террористической группировки «Исламское государство» отличает то, что оно, сохраняя террористические методы борьбы с инакомыслящими, не сосредоточено лишь на разрушении. Фундаменталисты оказались ловкими администраторами-популистами, на практике реализующими принципы исламистской социальной справедливости, основанной, конечно же, на экспроприации имущества и ресурсов у тех, кого они изгоняют или уничтожают. Это привлекает к ним симпатии суннитов из разных уголков мира. Скажем, по недавнему опросу 92% мусульман Саудовской Аравии симпатизируют «Халифату», хотя официальное духовенство страны объявило его «врагом ислама номер 1».
Эксперты говорят, что среди суннитов провозглашение «Халифата» имело почти мессианский смысл. Государство, основанное на сакральной для мусульман идее, по своей сути предпочтительнее всех иных форм суверенитета для правоверных. Благодаря универсальной природе «Халифата» объявлять его частями можно анклавы террористов в любой части мира, чем и воспользовалась недавно группировка «Боко харам» в Нигерии. Это делает «Халифат» опасным конкурентом практически для любого традиционного государства в мире.
Сложно оспорить претензии исламистов из-за того, что они сами провозгласили свой «Халифат». Как говорят, они соблюли соответствующие установления ислама. Кроме того, в мире существует некоторое число самопровозглашенных государств, которые постепенно получили признание, например Косово. Другие, непризнанные, существуют относительно комфортно (турецкий Кипр, Абхазия), во всяком случае, им не угрожает немедленная ликвидация. Возникают новые. Новороссия – тому пример. Если копнуть глубже в историю, то большинство европейских национальных государств появились на обломках династических империй в результате войн и революций. Что касается Ближнего Востока, то легитимность здешних государств, чьи границы начертаны в начале XX века европейскими колонизаторами, давно уже подвергается сомнению.
Остается один камень преткновения – тоталитарная идеология радикализма, нетерпимости и розни. Однако история XX века знает примеры тоталитарных государств, долгие десятилетия определявших ход мировой истории. То, что на этот раз идеология религиозная, мало что меняет.
Мир стоит перед новым глобальным переделом границ и движением народов. Как и ранее, мир к этим переменам оказался не готов. К XXI веку так и не выработались представления о том, что должно и что ни в коем случае не может становиться основой государственного суверенитета. Пока что консенсус по этому вопросу представляется столь же эфемерным, как и наступление благословенных времен, когда агнец будет жить вместе с волком, а реки наполнятся молоком и медом.
Василий Столбунов 
Дарья Гармоненко 