ЧП высокой вероятности

Фото Reuters

Громкие ЧП в Вооруженных силах заслонили все позитивные новости от Минобороны. 30 января при плановых ночных стрельбах взорвался танк Т-72, погибли офицер и два срочника. А в учебном центре в Острогожске в Воронежской области заболели пневмонией 400 солдат, один скончался. Подобные случаи заболевания солдат по своим причинам оказываются удивительно похожими: нет горячей воды, в помещениях холод, сырость, форма одежды летняя, обувь на размер меньше. Утренняя зарядка на морозе без верхней одежды с пробежкой, дескать, пусть закаляются.

К министру обороны претензий нет. Его приказами введены термобелье, специальная зимняя обувь. Он буквально заставил привести в порядок системы отопления. Обратите внимание, уже февраль, а не было ни одного громкого случая с авариями котельных и вымерзанием военных городков. В прежние годы такие ЧП происходили чуть не еженедельно.

Массовые заболевания резко участились в период реформ министра Анатолия Сердюкова. Резкое сокращение штата медицинской службы, клиник, госпиталей, медчастей лишили военнослужащих врачебного надзора и нормального лечения. Восстановление медпомощи идет с большими сложностями. Кое-где солдат отпускают в увольнение со списком покупок: бинты, марлевые повязки, лекарства…

А в медсанчасти дежурит сержант-срочник, считающийся фельдшером. Он окончил медучилище. Правда, по специальности дантист. Но он дорожит теплым местом службы и неукоснительно выполняет пожелание начальства поменьше освобождать по болезни от службы и никого не отправлять в госпиталь.

В редакцию пришло письмо. Родители посетили в/ч 42829 и были шокированы: «В помещениях санчасти стены ободраны, сырые, с потолка течет, туалеты в отвратительном состоянии, всюду бегают крысы. И все это творится в нескольких километрах от Москвы».

Острогожск – это Черноземье, не Заполярье, не Сибирь. Может, здесь не положено термобелье? Потому что если положено, а на солдатах его нет – значит украдено. Вообще возникает вопрос: почему начальники не думают о здоровье подчиненных? Ведь беда приходит не одна. Военная часть, лишившись сотен солдат, деморализована и небоеспособна, заболевшие пропустили период обучения, боевой слаженности нет… Естественно, таких отцов-командиров отстраняют от руководства, отдают под суд, наказывают. Но возникает вопрос почему они не докладывали вышестоящему начальству? Если боятся – это одно. Если вышестоящие просто не контролируют ничего, значит, и они не на месте.

Танки периодически взрываются уже лет 50. Потому что у них раздельное заряжание. Есть стальной снаряд и отдельно картонная гильза с порохом. Достаточно искры, чтобы гильза загорелась. Порох вспыхивает объемным высокотемпературным пламенем. Если бы система пожаротушения в танке была автоматической, у экипажа имелся бы шанс уцелеть. Но система запускается кнопкой, и трудно о ней вспомнить, когда комбинезон уже полыхает.

В ходе сердюковских реформ ликвидировали Управление службы войск и безопасности военной службы. Год назад его восстановили, но понадобится время, чтобы сотрудники приобрели высокую квалификацию. И смогли бы основательнее заняться вопросами безопасности во время боевых стрельб, при работе военнослужащих на арсеналах, в гаражах, с военной техникой. Глядишь, доберутся и до условий жизни в воинских частях. Вместе с медицинскими службами. Должны же, наверное, какие-то инспекторы периодически проверять санитарно-гигиенические условия в войсковых частях.

А командованию этих частей следует стать более открытым, не разрушать восстанавливающийся имидж армии. Все равно ведь все становится известно. Закрытость же подрывает доверие, порождает нелепые слухи и может способствовать дискредитации Вооруженных сил.