Фото Reuters
Как стало известно российским СМИ, Минкомсвязи согласовало с ФСБ проект приказа, в соответствии с которым до 1 июля 2014 года интернет-провайдеры обязаны подключить свои сети к специальному оборудованию для записи и хранения трафика. Доступ к этим данным получат спецслужбы. Они смогут хранить их не менее 12 часов. Спецслужбам станут известны телефонные номера, IP-адреса, адреса электронной почты, номера ICQ пользователей, идентификаторы абонентов интернет-телефонии.
Некоторые операторы связи уже назвали ряд положений приказа противоречащими Конституции. Они напоминают, что в соответствии с 23-й статьей Основного закона право на тайну переписки, телефонных разговоров, почтовых и телеграфных сообщений может быть ограничено только на основании судебного решения. Кроме того, 24-я статья Конституции запрещает сбор и хранение информации о частной жизни лица без его согласия.
Президент Владимир Путин в интервью Russia Today в июне этого года, комментируя скандал с прослушками в США, заявил следующее: «В целом такие методы работы востребованы. Вопрос только в том, насколько они контролируются обществом. Нельзя, допустим, просто прослушать телефонный разговор, допустим, в России, это точно могу вам сказать, без соответствующей санкции суда… Если это делается в рамках закона, которым регламентируются правила поведения специальных служб, это нормально. Если это делается вне рамок закона, то это плохо».
Проект приказа Минкомсвязи и обеспечение доступа ФСБ к личным данным пользователей Интернета, казалось бы, этому заявлению Путина противоречат. Но в действительности у российских властей и спецслужб, в частности, практически нет формальных ограничений для расширения законодательной базы своих действий. Власть доминирует в области интерпретации норм, а у общества практически отсутствуют реальные инструменты воздействия на нее, работающие механизмы защиты частной жизни.
Примечательно, что оказавшийся в центре американского скандала с прослушками Эдвард Сноуден нашел прибежище именно в России. Российская сторона, решаясь на этот шаг, не педалировала тему защиты граждан от вмешательства государства в их частную жизнь. Тем не менее в сложившейся ситуации есть определенный парадокс. Государство дает защиту борцу с прослушками и одновременно облегчает жизнь собственным спецслужбам.
Нельзя сказать, что само желание ФСБ иметь доступ к частным данным аномально. Спецслужбы всего мира, думается, хотели бы работать в максимально комфортных условиях, получать доступ к любой информации, а крики возмущенной общественности попросту игнорировать. Другое дело, что в обществе, где ценность частной жизни давно и надежно осознана, распоряжения вроде приказа Минкомсвязи вызывают сопротивление. Они застревают в сите публичного обсуждения, а сильная политическая оппозиция выжимает из дискуссии максимум очков для себя и топит конкурента во власти. Если же спецслужбы получают полномочия тайно, высок риск, что рано или поздно сработает механизм гласности (независимые СМИ, сливы информации и т.п.), и это нанесет правящей элите еще более серьезный репутационный ущерб.
Российская правящая элита, похоже, не испытывает подобных страхов, а спецслужбы этим пользуются. Нет сильной оппозиции, которая была бы готова разыграть карту, равно как и нет предпосылок для действительно масштабного скандала: интернетизация России происходит довольно медленно, а неприкосновенность частной жизни в списке приоритетных ценностей россиян пока не утвердилась.
Любопытно, что с 1 октября нормы Гражданского кодекса РФ о защите частной жизни были расширены. Но отразится это скорее на журналистах и блогерах, разоблачающих чиновников, а не на спецслужбах, не привыкших к дополнительным препятствиям в своей работе.
Михаил Сергеев 
