Фото Reuters
С одной стороны, оппозиция, а точнее активизация гражданского протеста, вынудили власть постепенно адаптировать эту норму. С другой стороны, говорить о том, что правящая элита под давлением согласилась на однозначно невыгодные для себя правила игры, все-таки нельзя. Власть вполне может использовать механизм открытых, конкурентных выборов для продления своего мандата.
Основная ставка, которую правящая элита делала и делает, если ей приходится публично соперничать с оппонентами, – это ставка на компетентность. Да, в нулевые политическое поле было де-факто зачищено, а самые острые критики власти маргинализированы. Да, режим несменяемости власти – как на местах, так и в федеральном масштабе – не отвечал демократической норме. Но одним из эффектов практик нулевых, от которого теперь невозможно абстрагироваться, стало то, что правящая элита, по сути, превратилась в монополиста опыта государственного, регионального и муниципального управления. Это и есть та самая компетентность, на которую власть делает упор: преимущество в степени информированности, преимущество в конкретном знании, преимущество в опыте принятых решений.
Это означает, что в предметной дискуссии с оппозицией представители власти, правильно подготовленные, чаще всего будут иметь определенное преимущество. По большому счету зрелость гражданского общества и демократии определяется не только структурированным и институционализированным неравнодушием, но и тем, позволяет ли система наделять властью компетентных людей, позволяет ли она выяснить, насколько они готовы к управленческой работе.
Проблема власти заключается в том, что даже в тех случаях, когда ее представитель может иметь преимущество в предметной дискуссии, вывести спор на этот уровень не всегда получается. Причиной такого положения дел является накопленный негативный репутационный баланс правящей элиты.
Есть несколько способов избавиться от этого баланса. Во-первых, власти нужно постепенно отходить от вертикальной системы, которая автоматически распределяет репутацию «режима» на всех без исключения политиков, включая действительно способных и компетентных.
Во-вторых, правящей элите нужны громкие антикоррупционные процессы с привлечением к ответственности крупных чиновников. Насколько они убедят общественное мнение, предсказать сложно, но стоит заметить, что даже некоторые представители оппозиции считают показательные суды способом профилактики коррупции.
В-третьих, репутационный баланс власти отягощают последние выборы в Госдуму, проведенные, по мнению значительной части населения, с серьезными нарушениями. Публично отвергая любые претензии на этот счет, правящая элита продолжает нести издержки.
В-четвертых, власти необходимо приостановить судебные процессы, имеющие признаки политических или воспринимаемые в качестве таковых («болотное дело», казус Pussy Riot, «дело «Кировлеса», «дело Ходорковского и Лебедева»). Этот пункт вполне выполним при наличии политической воли.
Другими словами, власть нуждается в максимально возможной перезагрузке самой системы отношений с оппозицией. Это позволит ей самостоятельно определять повестку публичной дискуссии и разыгрывать свои козыри в рамках демократической системы.
Василий Матвеев 
