Фото Reuters
Благодаря информации, предоставленной Сноуденом прессе, выяснилось, в частности, что хакеры, работающие на Агентство национальной безопасности США, начиная с 2009 года взламывали компьютеры в Китае и Гонконге, а также базы китайских операторов сотовой связи. Прежде США обвиняли китайцев в хакерских атаках на американские компьютеры. Другими словами, казус Сноудена вполне вписывается в контекст холодной кибервойны между Пекином и Вашингтоном. Более того, он дает Пекину козырь в имиджевой игре.
Однако китайские власти решили не использовать главный козырь. Формально оставаясь «ни при чем» (Гонконг, где больше месяца находился Сноуден, обладает высокой степенью автономии), Китай де-факто вытолкнул Сноудена в Россию, не имевшую к этому делу никакого отношения и не вполне готовую к развитию событий. Итоги таковы, что в сугубо американской или американо-китайской истории Москва в одночасье стала главным игроком, и даже Эквадор перекладывает на нее ответственность.
Это неприятная история с точки зрения имиджа, потому что в ней нет однозначно хороших решений. Отдать Сноудена американцам? Правозащитники и значительная часть прессы, сочувствующая экс-сотруднику АНБ, воспримут это негативно. Дать убежище или отпустить в Эквадор? Никто не увидит в этом принципиальной, содержательной позиции, зато наверняка усмотрит обыкновенный антиамериканский жест. Решение проблемы затягивается. Россию как будто положили на очень узкую кровать, и вот она ворочается, пытаясь устроиться поудобнее.
В самом «деле Сноудена» (как и ранее в «деле Ассанджа») есть универсальный мотив, который заставляет правозащитников, публицистов и журналистов во всем мире хотя бы частично ему симпатизировать. Это мотив вторжения в частную жизнь, точнее, недопустимости подобных действий со стороны государства. Это мотив непрозрачности государственных структур и принимаемых ими решений. Универсальная, всеобщая ценность, в свою очередь, формулируется просто: прозрачность и подотчетность государства, неприкосновенность частной жизни (включая переписку).
В сложившейся ситуации Россия могла бы найти хорошее с имиджевой точки зрения решение, если бы последовательно – в настоящем и в прошлом – отстаивала эту универсальную ценность и настойчиво позиционировала себя как воплощение вышеуказанных принципов. Тогда предоставление убежища или коридора Сноудену выглядело бы естественным и с репутационной точки зрения безупречным шагом. Мол, такова наша принципиальная позиция, мы не собираемся ею жертвовать.
Однако Россия никогда такого рода ценностей не отстаивала. Когда Путин в интервью журналистам Russia Today говорит, что осуществить прослушку в нашей стране без санкции суда просто невозможно, это звучит неубедительно. Невозможно вспомнить хотя бы один принятый в России закон, ограничивающий полномочия спецслужб или правоохранительных органов в интересах защиты частной жизни граждан.
Единственное, что Россия последовательно отстаивает на международной арене, – это собственный суверенитет, точнее, право принятия суверенных решений и принцип невмешательства в собственные дела. Такой подход возможен, но характерен он скорее для стран «второй лиги», находящихся в тени мировых держав. Державу же делает таковой, в частности, продвижение универсальных ценностей. С этим у России проблемы, а с идеей защиты суверенитета казус Сноудена в отличие от «списка Магнитского» совершенно не гармонирует.
Анастасия Башкатова 
