Традиционалисты против инноваторов

Сегодня, 26 ноября, в Дохе (Катар) открылась Конференция ООН по изменению климата. Российскую делегацию возглавляет Александр Бедрицкий, советник президента по вопросам изменения климата. В ходе встречи предполагается определить условия действия второго периода Киотского протокола, а также разработать положения нового всеобъемлющего климатического соглашения. Источник «НГ» в кругах делегации сообщил, что особых изменений в позиции РФ не произошло.

Другими словами, после жарких дискуссий победила точка зрения представителей органов исполнительной ветви власти. А конкретнее – экономического блока правительства. То есть специалистов, которые непосредственно отвечают за проведение международных переговоров по климатической тематике. Эта позиция сводится к тому, что в условиях отказа основных эмитентов парниковых газов от участия в посткиотских соглашениях (США, Китая, Индии и ряда других) России также нет смысла принимать на себя бремя климатических обязательств. Это, мол, ухудшит конкурентоспособность промышленности РФ на мировых рынках.

В то же время российская делегация намерена бороться за достижение всеобъемлющего договора по климату с максимальным количеством участников. Сейчас страны – участницы заканчивающегося в декабре соглашения охватывают только 15% эмиссии парниковых газов.

Напомним, что в течение 2012 года тема участия России во второй фазе Киотского протокола неоднократно становилась предметом бурного обсуждения различных экспертов. За целесообразность принятия РФ обязательств по дальнейшему сокращению выбросов парниковых газов, как правило, выступали экологи и представители бизнес-сообществ, куда традиционно относят министерства экономического профиля и РСПП.

С экологами все понятно. Что же касается деловых кругов, то после достаточно длительной, почти шестилетней раскачки, в которой виновны и соответствующие госструктуры, они поняли, что продажа квот на выбросы парниковых газов может стать для российских предприятий дополнительным инвестиционным ресурсом и важным элементом инновационного прогресса. Проблема состоит в том, что кризис снизил готовность стран ЕС покупать наши квоты. Поэтому покупателей придется искать в других немногих остающихся еще странах, которые готовы развивать такой бизнес.

По данным некоторых экспертов, российская квота, предназначенная для реализации на мировом рынке, может достигать, по разным оценкам, от 1 до 4 млрд. тонн эквивалента выбросов двуокиси углерода. Понятно, что продажа таких объемов могла бы принести значительные финансовые средства. Но на сегодня проблема состоит в поиске покупателя на мировом рынке, что практически исключается в случае отказа России от участия в посткиотских соглашениях. Конечно, если таковые будут достигнуты.

В принципе известны две схемы реализации таких квот. Кроме продажи вовне – по такому принципу работают некоторые государства СНГ, – можно реализовать их по схеме проектов совместного осуществления. Так российские компании работали во время реализации первой фазы Киотского протокола, продавая свои квоты за рубеж. Практически это означает, что фирма, реализующая инвестпроекты, приводящие к снижению ее собственных выбросов, могла продать свои квоты другой фирме. Но какая российская фирма готова сейчас делать такие покупки? А ведь это как раз стимул для модернизации.

Не случайно, что КНР, Япония и США начинают в отличие от нас развивать внутреннюю систему нормирования выбросов и торговлю квотами. У нас до подобного нормирования и внутренней торговли квотами пока, видимо, далеко.