Остался месяц, чтобы обсудить поправки в законопроект «Об образовании». После 17 декабря пройдет его второе чтение в Государственной Думе, а вскоре, очевидно, и третье. После того как этот проект будет утвержден в качестве федерального закона, придется вносить поправки в существующие законы – например, в Закон «О свободе совести и религиозных объединениях», чтобы привести законодательные нормы в соответствие друг с другом.
В обсуждаемый закон «Об образовании» очень много предложений внесла межфракционная депутатская группа по защите православных ценностей. Сумму предложений этой группы можно кратко описать так: равное государственное финансирование муниципальных и частных учебных заведений, в том числе религиозных, участие религиозных организаций в экспертизе учебных программ, введение духовного воспитания в дошкольные учреждения, государственный статус теологического образования. Если эти положения можно отнести к пользе разных религиозных общин, то повышение статуса казачьих учебных заведений связано только с интересами Русской православной церкви.
Появились сообщения, что представители РПЦ поддерживают предложение, чтобы при образовательных организациях, в том числе государственных, можно было создавать молельные комнаты или иные места для богослужений. Вчера ее точную формулировку привел глава Информационного отдела РПЦ Владимир Легойда на сайте "Эха Москвы":"Религиозные обряды могут также проводиться в зданиях (строениях) религиозного назначения, расположенных на территории образовательных организаций, а также в помещениях, специально выделяемых администрацией таких организаций, по просьбе совершеннолетних обучающихся или родителей (законных представителей) несовершеннолетних обучающихся этих образовательных организаций". При первых же сообщениях об этой инициативе кругов, близких к Московскому Патриархату, раздалась критика со стороны российских протестантов и мусульман.
Школьники из протестантских и мусульманских семей могли бы сполна воспользоваться возможностями, которые дадут поправки в законы. В их пользу может сыграть и глубокая религиозность, и большая свобода в совершении обрядов, чем у православных верующих. Почему же эти общины выступили против нововведений?
Напомним, что еще недавно девочкам-мусульманкам в хиджабах запретили посещать школу в одном из многонациональных сел Ставропольского края. История эта быстро стала предметом общенациональной дискуссии, потому что в разных странах – от Турции до Франции – вопрос о хиджабе всегда приобретает политическое звучание и становится символом исламизации. Руководство страны решительно поддержало администрацию сельской школы.
Вскоре последовало другое, не произнесенное вслух, но ясное предупреждение. Затормозилось движение по коридорам власти законопроекта о защите чувств верующих, также инициированного депутатами, отстаивающими в Думе православные интересы. (Между прочим, некоторые из этих народных избранников резко выступили против хиджабов.) Депутаты до сих пор не дождались отзывов на документ из правительства и Верховного суда. Согласно процедуре, отзыв должен был прийти более двух недель назад. А недавно Владимир Путин на встрече с правозащитниками обещал не спешить с этим законом. Однако РПЦ и связанные с ней народные избранники подумали, что это «не про них». Они взяли с места в карьер и стали продавливать тему религиозного образования, лоббируя интересы православных гимназий и клерикализацию школы. Они даже не дождались, пока остынет след от жаркого спора по поводу хиджабов.
Тем самым они поставили государство в сложное положение. Если власть пойдет на поводу у православных клерикалов, она волей-неволей продемонстрирует неравноправный подход к разным религиозным общинам. Тогда у власти не останется другого выхода, как в ответ на общественное недовольство в очередной раз опереться на пусть крупнейшую в стране, но одну религиозную организацию и дать взвалить на себя хомут идеологической ангажированности.
Однако власть, кажется, сворачивает с этого пути. Очевидно, напористые лоббисты однобокой клерикализации этого не понимают. В результате они могут остаться у разбитого корыта.
Георгий Соловьев 
