Бизнес на сервисе

Обыск в акционерном обществе «Оборонсервис» и на квартире бывшей главы департамента имущественных отношений ведомства Евгении Васильевой в присутствии министра обороны Анатолия Сердюкова, публичные комментарии о прошедших по этому поводу следственных мероприятиях и уголовном деле, связанном с работой ОАО, официального представителя Следственного комитета России Владимира Маркина, выемки документов и последовавшие за этим скандальные публикации в отечественной прессе – все это оставляет массу непроясненных вопросов.

К примеру, Маркин сообщил, что в рамках уголовных дел, связанных с хищениями госимущества и другими неправомерными действиями в «Оборонсервисе», возбуждено пять уголовных дел по фактам мошенничества при реализации недвижимости, земельных участков и акций, принадлежащих обществу, подконтрольному военному ведомству. По данным следствия, должностные лица Минобороны выбирали из имущественного комплекса компании наиболее ликвидные и престижные объекты, участки и акции, в том числе и в Москве. Затем, как правило, в эту недвижимость вкладывались огромные бюджетные средства, и после этого имущество продавалось по существенно заниженным ценам аффилированным с «Оборонсервисом» коммерческим структурам. «Предварительный ущерб от реализации только восьми объектов недвижимости, – подчеркнул Владимир Маркин, – составил более 3 миллиардов рублей».

А днем позже председатель Счетной палаты России Сергей Степашин сообщил, что он еще в феврале этого года докладывал главе государства ситуацию вокруг этой компании. «Компания «Оборонсервис» непрозрачная, и Счетная палата ставила вопрос о целесообразности ее дальнейшего функционирования. Такие выводы были сделаны по итогам проверки компании Счетной палатой в конце прошлого года», – заявил Интерфаксу Сергей Степашин. А его подчиненные дополнили, что материалы по итогам аудита были направлены в ФСБ и Главную военную прокуратуру. А затем в Минобороны и в палаты Федерального собрания. И тут возникает вопрос – если о безобразиях или серьезных недостатках в работе «Оборонсервиса» компетентным органам было известно еще в конце прошлого и в начале нынешнего года, то почему обыски и изъятия документов начались только в конце этого октября? Чем занимались правоохранители больше чем полгода? Изучали, анализировали информацию, добивались санкций на соответствующие действия? Кто их дал?

Вопросы эти не риторические. И задаются они не для того, чтобы кого-то из участников скандальной истории выгородить. «Оборонсервис» для «НВО» – не сват и не брат, не спонсор и даже не рекламодатель. Да и газета – не адвокат, не прокурор и не суд. Мы только собираем, обобщаем и анализируем факты, доводим их до сведения читателей. И ему судить, правы мы или нет. А факты, как говорят, – упрямая вещь. Один из очевидных в том, что «Оборонсервис» – акционерное общество со своим уставом, положением и своими условиями ведения бизнеса, направленного на обслуживание интересов вооруженных сил и его персонала. При этом задача любого бизнеса – извлечение прибыли. Естественно, законным путем. Но как и куда этот бизнес вкладывает деньги, что и по какой цене покупает и продает – дешевле реальной стоимости или дороже, мало кому, кроме бизнесменов, интересно. Главное, как бизнес «Оборонсервиса» отражается на боеспособности частей и подразделений, боеготовности Российской армии и флота, на социальном самочувствии офицеров и их семей. Но в скандале вокруг обысков и изъятия документов в этом акционерном обществе и подчиненных ему организациях на эту тему не произнесено ни слова. Почему?

Никто из журналистов не будет спорить, что «Оборонсервис» абсолютно непрозрачная организация. За почти пять лет, как она существует, ни одной пресс-конференции ее руководители не провели, не дали ни одного серьезного интервью с конкретными ответами на очевидные вопросы. Попытки пишущей братии разобраться, куда уходят деньги за проданные в Москве объекты, в том числе, к примеру, и за бывшую приемную Минобороны, расположенную на Мясницкой улице, не приносили никакого результата. Общий ответ – средства ушли на закупку квартир для офицеров, без указания конкретного адреса купленного жилья и свидетельств запасников, получивших его, – никого удовлетворить не мог. Как и высокомерно-пренебрежительное, даже хамоватое отношение постоянно сменяющихся начальниц департаментов жилищного обеспечения или имущественных отношений к людям в погонах, которых там, по отзывам обиженных, называли «зелеными человечками».

Все это было известно не только нам, но и многим высокопоставленным должностным лицам как в самом военном ведомстве, так и за его пределами. Но почему об этом во властных структурах заговорили только сейчас? И что стало решающим поводом для этого? Недовольство власти ходом и результатами военной реформы, стремлением что-то в ней поправить или повернуть в другую сторону? Все это объясняется борьбой с коррупцией, столкновением каких-то конкурирующих группировок во властных структурах или банальными семейными разборками (есть и такая версия)? Работа, начатая Счетной палатой и продолженная затем следственными органами, продолжится, дойдет до открытого, публичного суда и подробного отчета перед общественностью или через некоторое время испарится, уйдет в песок, как капли дождя в пустыне?

И опять – это не риторические вопросы, то есть не требующие ответа. Наоборот, ответ крайне необходим. Потому что именно от него зависит и судьба реформ, которые проходят в армии и на флоте, и самочувствие людей в погонах, и авторитет военной организации государства. Без этого авторитета ни о какой обороноспособности и безопасности страны говорить не приходится.