Ошибка Путина

С политической точки зрения один из наиболее интересных фрагментов интервью Владимира Путина каналу Russia Today – это даже не слова президента о Pussy Riot или закручивании гаек, а его высказывание о борьбе с коррупцией.

«Начинать нужно с того, чтобы добиться неприятия всем обществом этого явления, – сказал Путин. – Ведь коррупция имеет как минимум двух участников – это взяткодатели и взяткополучатели, и часто так называемый взяткодатель ведет себя активнее, чем взяткополучатель. Поэтому это и воспитательная работа, это улучшение деятельности правоохранительных органов, это создание такой нормативно-правовой базы, которая бы минимизировала возможность коррупционных проявлений. Это многоплановая работа, очень чувствительная и непростая».

Ранее президент России в схожем ключе прокомментировал открытое письмо рок-музыканта Андрея Макаревича, посвященное коррупционному давлению на бизнес. Путин тогда порекомендовал Макаревичу написать второе письмо самим предпринимателям, поскольку «в значительной степени и с их подачи происходит провоцирование ситуаций подобного рода».

Мотив разделения ответственности за разгул коррупции между властью (бюрократией) и обществом, таким образом, звучит в выступлениях Путина все чаще. И с тем, что коррупция – явление сложное, многослойное, спорить сложно. Вместе с тем Владимир Путин выступает не как публицист, аналитик, социолог. Он выступает как публичный политик, борющийся за поддержку потенциальных избирателей, а для политического высказывания о коррупции важны некоторые нюансы.

Например, терпимость общества к коррупции может считаться корнем зла, а вопрос о том, кто виноват – тот, кто дает, или тот, кто берет, можно рассматривать как аналог дилеммы курицы и яйца. Однако изменение ментальности, о котором говорит Путин, – это процесс, занимающий десятилетия. Эффективность же публичного политика на том или ином посту (в данном случае – на посту президента) не оценивают исходя из перспективы грядущих десятилетий. Нужны более короткие отрезки, нужна демонстрация результата, скажем, в пределах одного избирательного цикла.

Будучи политиком, желающим удержать власть, Путин должен сосредоточиться на разрыве совершенно конкретных звеньев порочной цепи, а именно – на том, чтобы чиновники перестали брать взятки. Если на этом направлении удастся добиться подвижек, то и общий коррупционный механизм даст сбой вне зависимости от привычек общества. В зависимости от этого можно будет оценить (одобрить или не одобрить) работу Путина.

Акцент на распределении ответственности в выступлениях президента, попытка частично оправдать чиновника в конфликте с его клиентом – все это довольно примечательно. Ранее Путин схожим образом вступался и за милицию, предлагая «не мазать всех черной краской». Он умеет выступать как в роли популиста («Я во главе народа против виноватых чиновников или олигархов»), так и в роли защитника «своих» (бюрократии, силовиков и т.д.). Он меняет маску в зависимости от обстоятельств, зачастую набирая на этом очки.

Однако в ситуации с коррупцией первая ипостась («Я с народом против коррумпированной бюрократии») видится политически более выигрышной. Путин же по какой-то причине выбирает вторую маску. Тем самым он допускает ошибку и рискует сократить для самого себя поле политического маневра, перейдя в защиту и де-факто передав козыри в борьбе с коррупцией оппозиции. Оппозиция между тем целенаправленно политизирует эту тему (доклады Немцова, деятельность Навального). Для идеологически разрозненного движения она может стать объединяющей, а Путин, выгораживая чиновников, добровольно соглашается на роль мишени. Даже если с формальной точки зрения в своих оценках коррупции он в чем-то и прав.