Противники нынешней российской власти, кажется, сумели нащупать ее наиболее болевые точки – межрелигиозные и межнациональные отношения. Отшумели «битвы» оппозиционеров в балаклавах с ОМОНом и православными активистами у стен Хамовнического суда. Им на смену пришли осквернения храмов и символов – например, «крестоповалы» в российских регионах, попытка поджечь дверь православного храма в Свердловской области. Все это происходит под лозунгами освобождения участниц Pussy Riot и против сращивания РПЦ и власти.
Если в Центральной России антисистемные акции имеют карнавальный и во многом игровой характер, то на Кавказе атаки на власть и ее союзников среди духовенства – уже настоящий, кровавый терроризм. Хотя и в центре страны события, связанные со скандальным делом, приобретают трагический оттенок. Речь идет не о недавнем бытовом убийстве в Казани под видом мщения за Pussy Riot, но о нападении с топором в руках сторонника обвиняемых девушек на судью во время предварительных слушаний по делу панк-группы.
Последнее время разные линии оппозиционной борьбы идут почти синхронно, соперничая на информационном поле. Иногда они переплетаются, провоцируя любителей конспирологии. Так, адвокат Дагир Хасавов, ранее требовавший разрешить в Москве шариат для выходцев с Кавказа, на днях из своего заграничного убежища пообещал добиться освобождения девушек из Pussy Riot.
Казалось бы, какая близость между феминистским перформансом в храме и требованием шариата для России? Напрашивается только одно объяснение – любым способом расшатать власть, показать ее неустойчивость. Ударить по двум главным ее обещаниям: обеспечение политической стабильности и межнационального мира. Теперь, по прошествии некоторого времени, представляется, что дело Pussy Riot могло быть заранее запланированной ловушкой. У власти было только два варианта действий. Проявить жесткость, добиться реального срока для обвиняемых – и сделать девушек мученицами режима. Так и случилось. Или поступить мягко – но в таком случае власть дала бы повод объявить, что она не способна защитить интересы консервативного большинства, на которое сама же сделала ставку на последних выборах. Тем самым нынешний президент окончательно превратился из сторонника вестернизации и модернизации, каким он был в 1999 году, в лидера консервативной страны, ставшей заложницей клерикально ориентированной политической идеологии.
Но самое неприятное для власти, что ее роль защитницы традиционных ценностей все равно подвергается серьезному сомнению. Правоохранительные органы вряд ли способны предотвратить все теракты на Кавказе и тем более мелкое хулиганство в отношении христианских символов. В последние дни усилили полицейские наряды у культовых сооружений, но разве приставишь охрану к каждому имаму в дагестанском селе и тем более к каждому поклонному кресту в российской провинции?
На руку противникам власти играют и православные активисты, начавшие создавать свои дружины. Первые же акции этих неформальных объединений приобрели крайне скандальный характер. В Дагестане тоже появились идеи легализовать самооборону прихожан мечетей. Так реализуются одиозные замыслы протоиереев Всеволода Чаплина и Димитрия Смирнова создать команды быстрого реагирования из «русских патриотов», а также муфтия Нафигуллы Аширова о мусульманской самообороне, ранее отвергнутые обществом. Во время недавних оппозиционных митингов в Казани была замечена некая «шариатская полиция», обеспечившая организацию акции.
Власть сама загнала себя в ловушку, сделав ставку на «государствообразующую роль» традиционных религий, а особенно православной веры и Церкви. Следовало работать над усилением позиций гражданской идентичности новой России, а не искать подпорок в виде замшелых мировоззрений и социальных институтов. Эти подпорки легко подломились, обрушивая мир и стабильность в государстве.
«НГ-EL» 
