Политическое измерение беды

Фото Reuters

В связи с трагедией в Крымске думская оппозиция заговорила об отставке губернатора Краснодарского края Александра Ткачева. Единороссы называют эту инициативу «неуместной и несвоевременной», добавляя, что «делать политику на горе людей по меньшей мере некрасиво».

Нужно сказать, что политика вообще редко бывает красивой. При этом она очень часто делается именно на человеческом горе. Как бы цинично это ни звучало, таков естественный порядок вещей. Причины горя зачастую системны, а вопрос о функционировании системы – это всегда вопрос о власти, точнее, о том, кто ею наделен.

Гибель людей в результате наводнения, прорыва плотины, лесного пожара, урагана, террористического акта является трагедией системной, и поэтому в странах, где существует хотя бы минимальная конкуренция элит, она почти неизбежно обретает политическое измерение. Испанские социалисты пришли к власти в 2004 году спустя три дня после теракта на мадридском вокзале. Вскоре испанские военные покинули Ирак. Можно сказать, что социалисты поступили неэтично, сделав политику на горе людей. Но можно сказать и иначе: трагедия обнаружила неприемлемые издержки системы, которую пришлось перестроить.

Конечно, системная дисфункция может не зависеть от правящей элиты напрямую. Тем не менее элита, осуществляющая управление Россией на протяжении более десятка лет, изначально дала понять, что берет на себя полную ответственность за происходящее в стране. Планка была поднята тем самым очень высоко, власть поставила себя перед необходимостью постоянного подтверждения своей компетенции, которую чем дальше, тем сложнее сопоставить с компетенцией конкурента, давно не получавшего шанс реализовать себя. Оппозиции же власть бросила вызов, и нет ничего удивительного в том, что та его приняла и ошибки правящей элите прощать не намерена. Это совершенно нормально.

Политик, желающий обрести или сохранить мандат на управление страной, не может игнорировать негативный эмоциональный фон, который создается вокруг системной трагедии. Он либо инвестирует свой политический капитал в снижение негатива, либо перенаправляет его на оппонентов или «жертву» внутри правящей элиты: губернатора, министра, начальника местной полиции и т.д.

Оппозиция использует трагедии для критики и отстранения правящей элиты от власти не потому, что она безнравственна, бессовестна, слаба сама и поэтому рада пинать ослабевшего царя зверей, а потому, что ею движет нормальный политический инстинкт. В момент сбоя в системе человек не только, давая волю эмоциям, назначает виновных. Он становится более внимательным к альтернативным управленческим предложениям, которые выдвигают политические элиты.

Общество не обязано верить в добрые намерения политиков. Именно поэтому наличие у трагедий политического измерения – в интересах общества. Только политическое измерение, то есть угроза потери власти, превращает минимизацию рисков и контроль качества управленческих механизмов из акта доброй воли начальника в рутинную процедуру, соблюдение которой стимулируется извне.

Политический инстинкт позволяет оппозиции не пропускать ошибок власти. Требования политической целесообразности вынуждают региональных менеджеров подавать в отставку. Наличие политической конкуренции дает гражданам возможность выбирать модель и принципы управления, исправлять и улучшать систему, от функционирования которой напрямую зависит их безопасность. Дни после трагедии – совсем не то время, когда политика должна молчать, пусть даже кому-то это и кажется некрасивым.