Фото Reuters
Сегодня Грузия отмечает годовщину подавления 9 апреля 1989 года митинга советскими войсками. Именно в этот день 23 года назад между Москвой и Тбилиси, находившимися в составе единого государства, была проведена разделительная линия. С тех пор отношения только ухудшались вплоть до их полного разрыва вследствие войны и последовавшего признания Россией Южной Осетии и Абхазии.
Существуют ли предпосылки для улучшения российско-грузинских отношений? Кажется, сегодня их нет. На общий мрачный фон накладываются тяжелые личные взаимоотношения возвращающегося в кресло президента РФ Владимира Путина и грузинского лидера Михаила Саакашвили. Москва не раз подчеркивала, что разговор с Тбилиси возможен только после ухода Саакашвили. Это согласно Конституции Грузии должно произойти в 2013 году. Но и появление нового президента не является гарантией улучшения отношений. После развала СССР Москва не захотела искать общий язык с «националистом» Гамсахурдией. Не могла найти его и с «демократом» Шеварднадзе. С большой долей вероятности можно полагать, что будущий грузинский лидер на начальном этапе не устроит Кремль, ибо сразу окажется в заложниках как инерции внешнеполитического вектора страны, так и многомиллиардных долгов прежде всего США. А ведь именно тяготение Грузии к Западу, ее стремление в НАТО для Москвы как игла под ногтем – в конце прошлого года уходящий президент РФ Дмитрий Медведев на встрече с военными во Владикавказе заявил: война 2008 года предотвратила расширение НАТО.
Стоит оговорить, что предотвратила формально. На деле же НАТО давно в Грузии. И то, что у военных, скажем Турции и США, находящихся в этой стране на комфортных условиях, нет статуса «военнослужащих N-й базы» – это поверхностный фактор, не мешающий странам альянса оказывать всяческую помощь Грузии, а ее властям командировать своих солдат и офицеров в операции под эгидой НАТО. То есть альянс уже находится на южных рубежах РФ. И будет находиться, не расширяясь официально. Эту стратегию поддерживают такие тяжеловесы, как Германия и Франция, не желающие жесткого военного союза с Грузией, обремененной территориальными проблемами. Ведь запретить Тбилиси двусторонние военные отношения с тем или иным государством альянса Москва не в силах. Тогда может стоит попытаться заинтересовать Тбилиси предложением, которое уравновесит его стремление к НАТО?
Очевидно, главная забота (ее же можно назвать и претензией к России) Грузии заключается в восстановлении территориальной целостности. В этом вопросе у всего политического спектра страны при разнообразии подходов к его решению мнение единое. Один из них предполагает отказ от интеграции в НАТО, если это поможет вернуть утерянные территории. К слову, и сама идея вступления в альянс, согласно данным соцопросов, уже не так популярна в Грузии, как, допустим, лет 10 назад: количество сторонников, достигавшее тогда 90%, сократилось до 65–70%. Приняв во внимание и эту тенденцию, Москва может попытаться сформулировать для Тбилиси некую формулу типа снижение уровня сотрудничества с НАТО до приемлемого ею (Москвой) предела в обмен на восстановление грузинских границ в советских рубежах на основе некоего конфедеративного договора с экс-автономиями. Естественно, такой вариант не стоит считать беспроигрышным – ситуация очень сложная. И еще больше она усложняется тем, что разговор придется вести также с Сухумом и Цхинвалом, редко идущими на компромиссы в принципиальных случаях. Требуется наращивать интеллектуальные усилия по выработке различных сценариев решения сложных межгосударственных проблем. Причем – обеим сторонам. Поиск «второго наилучшего решения» или, иными словами, компромисса – шанс для народов двух стран вырваться из логики враждебности. Как показывает опыт конфликтов на Ближнем Востоке, такого рода противостояния могут длиться вечно. Стоит ли повторять дурные примеры.
Геннадий Петров 
Дарья Гармоненко