В противостоянии власти и протестующего креативного класса наметилась тенденция, неприятная для правящей элиты. Пересидеть бурю едва ли удастся.
Движение за честные выборы постепенно становится движением против Владимира Путина. Уход действующего премьера с политической арены начинает восприниматься не как возможный результат выборов в близком или отдаленном будущем, но как добровольный жест власти, залог и гарантия прозрачности избирательных процедур. Постоянный прямой контакт между властью и протестующими не налажен, и естественным развитием этой ситуации является обращенное к правящей элите требование пожертвовать по-настоящему крупными фигурами. Попытки заморозить конфликт могут привести к тому, что даже прозрачных выборов может оказаться недостаточно для того, чтобы креативный класс принял Путина, смирился с его новым президентским сроком.
Вместе с тем по разным причинам Путин остается явным фаворитом любых, самых открытых, честных и демократических выборов в современной России. Это единственный реально работающий политический бренд правящей элиты и воплощение, символ созданной ею системы. Отказ от него может стать для нее суицидальным актом.
Протестный декабрь обострил и сделал более выпуклыми противоречия внутри самой правящей элиты – то, о чем прежде приходилось рассуждать лишь умозрительно, подчас гипотетически. Условный «силовой» блок предлагает игнорировать требования улицы и закрутить гайки в том случае, если она не выпустит пар и не успокоится. Условный «либеральный» блок осознает, что на улицу выходят не маргиналы, а интеллектуальный, творческий авангард общества, люди, без поддержки или хотя бы частичной лояльности которых ни один режим не может быть долговечным. Два блока, две группировки борются за влияние на Путина, принимающего решения. При этом предложения «силовиков» могут лишь усугубить конфликт, а отложенные решения негативно сказываются на шатком доверии протестующих к «либералам» от власти.
Что в этой ситуации может сделать власть? Во-первых, установить контакт с протестующими. Во-вторых, выработать собственные концептуальные компромиссные предложения, которые можно было бы обсуждать. Компромиссной инициативой могла бы стать трансформация государственной системы. Трансформация, зафиксированная в Конституции страны.
Россия – суперпрезидентское государство. В этой ситуации конфликт власти и протестного движения вокруг фигуры Путина можно было бы перевести в плоскость дискуссии об ограничении президентских полномочий. Одним из системных сценариев таких ограничений может стать переход от президентской к парламентско-президентской форме правления, в рамках которой правительство формирует коалиция депутатских фракций. Объявленная Дмитрием Медведевым либерализация законодательства о партиях придала бы этим изменениям конкретный смысл, наполнение.
Системное ограничение полномочий – один из способов легитимизации весьма вероятной победы Путина на президентских выборах в глазах креативного класса. «Недовольные» получили бы, таким образом, «облегченную» версию Путина, Путина-light, с которым, учитывая проведенные законодательные реформы и новые политические возможности, они могли бы смириться. Де-факто – это украинский вариант 2004 года, только с переменой ролей: там правящая элита во главе с Леонидом Кучмой, по сути, разрешала Виктору Ющенко победить в обмен на то, что он становился Ющенко-light. То есть в обмен на парламентскую республику.
Эти изменения могли бы быть полезны не только правящей элите. Возможно, они позволили бы предохранить всю страну от воспроизводства издержек нынешней модели власти, когда одна элита придет на смену другой.
Геннадий Петров 
Дарья Гармоненко