Примороженные контракты

Распоряжение президента и премьера не выполнено. Все назначенные и переназначенные сроки прошли, а контракты между Министерством обороны и предприятиями Объединенной судостроительной корпорации на закупку стратегических атомных подводных крейсеров проекта 955 класс «Борей» («Юрий Долгорукий», бортовой номер К-535 и «Александр Невский», бортовой номер К-550) и многоцелевых атомных подводных крейсеров проекта 855 класс «Ясень» («Североморск», бортовой номер К-329) так и не заключены. Даже до конца сентября, хотя срок был установлен – конец августа, а потом плюс еще неделя. Почему это произошло? В чем причины такой «недоговороспособности»?

В том, на наш взгляд, что невозможно поженить сугубо административные подходы к навязыванию военным ведомством конкретной цены оборонным предприятиям с теми во многом рыночными отношениями, в которых сегодня пребывает оборонка. С достижениями той степени рентабельности гособоронзаказа, при которой у предприятия остается возможность не только выживания, но и развития. Некоторые директора оборонных НИИ и заводов, наверное, по примеру генерального конструктора МИТа Юрия Соломонова уже даже перестали «бояться» обнажать перед журналистами свои противоречия с Минобороны. Гендиректор НИИ приборостроения имени Тихомирова Юрий Белый (НИИ делает активную фазированную антенную решетку для истребителя 5-го поколения. – «НВО») говорил нам, что «в заказывающие структуры военного ведомства пришли люди, которые, мягко говоря, ничего не смыслят в производстве и ценообразовании» (это, кстати, признает и Анатолий Сердюков – «НВО» № 25). «Тем не менее они все время требуют снижать накладные расходы, снижать прибыль, трудоемкость. И часто произвольно сбрасывают цены на конечную продукцию». И такое происходит по всей оборонной промышленности страны.

«Если бы у нас был один ГОЗ, предприятие уже давно умерло бы, – заявил Юрий Белый. – Средств на развитие после выполнения ГОЗа практически не остается. Зарплата берется непонятно по какому усредненному принципу. Накладные расходы – тоже. Причем это не только у нас, по всей промышленности. Идет практически удушение оборонки. В руководстве страны говорят, что рентабельность ОПК – локомотива нашей промышленности – должна быть не меньше 15%, а по факту она не получается больше 5–7%. И, главное, непонятно, с кем разговаривать в Минобороны. Приходят совсем некомпетентные люди. Их задача – не развитие промышленности, не повышение обороноспособности страны, их задача – любым путем сэкономить деньги».

Мы не собираемся и не можем быть адвокатами одной из сторон конфликта. Минобороны тоже понять можно. Бюджетные деньги на гособоронзаказ ему отпущены в строго определенном размере. На нынешний год это 750 млрд. руб. Но и потребности у него не только в «Бореях» и «Ясенях» – 20 с лишним лет без новой боевой техники и без новых систем обеспечения боя так обескровили армию, что даже победу в пятидневной войне в августе 2008-го можно в какой-то мере считать чудом. Она была достигнута в первую очередь за счет мужества и стойкости российского солдата и офицера, а не благодаря преимуществу в вооружении. Как выделить средства на все, что крайне необходимо, тем более что, как говорит министр обороны, производственники закладывают в цену своей продукции не только расходы на ее производство, но и все накладные. В том числе и содержание детских садов, поликлиник, общежитий, штрафы за сорвавшиеся заказы сторонних организаций. «Мы не можем заниматься благотворительностью», – говорит Анатолий Сердюков, и тут ему возразить невозможно.

Правда, и предприятие (производящее финальную продукцию, тот же «Долгорукий»), которое приобретает металлы, ядерные реакторы, прочие комплектующие по рыночным ценам у монополистов этой продукции, не может отдавать созданный своими работниками товар ниже или чуть, на процент-два, выше его себестоимости, или – по-другому – ниже планки рентабельности. Оно не сможет покупать новые станки, технологии, перевооружать производство, обучать и набирать новые высококвалифицированные кадры, предоставлять им жилье┘ А прибавьте сюда постоянно растущие цены на электроэнергию, газ, тепло, прочие материалы. По словам руководителя Объединенной судостроительной корпорации Романа Троценко, цена на электроснабжение за год выросла на 20%, на металл – на 30%, заработная плата – на 10%. Минобороны, по его словам, предлагает сейчас использовать дефлятор в районе 1–2% в год. Но применение такого подхода для нас сродни экономическому самоубийству. Мы предлагаем использовать хотя бы дефляторы Минэкономразвития (6–7%. – «НВО»). Вся причина сложностей с гособоронзаказом, говорит он, упирается в отсутствие нормативной базы при одновременном преобразовании всей системы. И это тоже правда.

Трудно не согласиться с такими аргументами. Проблема с примороженными контрактами, на наш взгляд, не только во взаимоотношениях Минобороны и оборонной промышленности. В стране не созданы финансово-экономические рычаги, льготы и преференции, при которых в условиях рыночной экономики и ОСК, и ОАК, и МИТу, да и другим предприятиям и концернам было бы выгодно заниматься гособоронзаказом, как это выгодно, например, Boeing, EADS, BAe Systems, Raytheon и сотням таких же фирм Запада и Востока. Пока этого не случится, всякие начальственные окрики, предупреждения и нагоняи ни к чему хорошему не приведут. Армия и флот будут оставаться без современных и крайне необходимых им вооружений.

Вот Минобороны уже вынуждено отправлять свои корабли на ремонт в страны НАТО, собственные предприятия не справляются – не хватает специалистов. А с другой стороны, если за нужные или не нужные нам «Мистрали» можно заплатить французам полтора миллиона евро, то почему «Севмаш» должен отдавать крайне необходимый ВМФ и России стратегический подводный крейсер с баллистическими ракетами на борту за бесценок?! Подобная логика непонятна.