Странная модернизация научной жизни

В конце августа премьер-министр Владимир Путин встретился с президентом Российской академии медицинских наук Иваном Дедовым. Глава РАМН сообщил премьер-министру, что после подписания соответствующего распоряжения правительства численный состав академии составит 250 действительных членов и 270 членов-корреспондентов. Заметим, что выборы в РАМН не проходили более пяти лет. Что само по себе – нарушение устава РАМН, в котором записано, что выборы должны проводиться «не реже 1 раза в 3 года».

Но, несмотря на это, распоряжение, о котором говорил академик Дедов, на днях было подписано премьером. Ранее предельная численность научных сотрудников академии составляла 150 действительных членов и 226 членов-корреспондентов. Увеличение численности более чем существенное.

Если опять же заглянуть в устав РАМН, то в 19-м его пункте записано: «Действительными членами (академиками)┘ избираются ученые┘ обогатившие медицинскую науку трудами первостепенного научного значения и внесшие крупный вклад в развитие здравоохранения.

Членами-корреспондентами┘ избираются ученые, обогатившие медицинскую науку выдающимися научными трудами и внесшие значительный вклад в развитие здравоохранения».

Это уже скорее вопрос не естественно-научный, а филологический: уловить семантические различия в двойках понятий «первостепенное»–«крупный» и «выдающийся»–«значительный». Мы-то с вами на собственной шкуре, что называется, чувствуем отсутствие в медицинской практике результатов деятельности и тех, и этих. Чувствуют это и сами ученые, которые в беседах «не под диктофон» честно признаются, что медицинская наука у нас в стране – «в коме». Тем более загадочным выглядит одномоментное увеличение списочного состава медицинских академиков и членкоров почти на полтораста человек┘

Но РАМН – это только частный случай. Сейчас в стране пять государственных академий – то есть академий, получающих базовое финансирование из госбюджета. «Мы, конечно, должны продолжать работу по модернизации не только экономики, но и, как мне представляется, научной жизни. Я рассчитываю, что мы это все сможем реализовать», – заявил Дмитрий Медведев на встрече с президентом РАН Юрием Осиповым в июле этого года. Странная получается какая-то модернизация научной жизни.

Опять же распоряжением правительства было принято решение: «Установить с 1 января 2011 года предельную численность членов Российской академии наук в количестве 513 действительных членов (академиков) и 776 членов-корреспондентов». В РАН, правда, увеличение списочного состава скромное: академиков – на трех человек, членкоров – на шесть. Как раз столько, чтобы укомплектовать новое, 11-е отделение РАН, созданное в конце прошлого года, – отделение глобальных проблем и международных отношений.

Кстати, лоббировали создание этого отделения люди заслуженные – академик Евгений Примаков и глава МИД РФ Сергей Лавров. Их можно понять: им нужны от «крупных» и «выдающихся» реальные результаты. Но, похоже, с этим-то может и не получиться. Недаром один из вице-президентов РАН заявил недавно, что, мол, финансирование, ориентированное на результат, – это опасный лозунг. «Эти показатели – просто сырье для принятия решений экспертами», – считает вице-президент.

Как и любая бюрократическая структура, академическая номенклатура тоже стремится к расширенному самовоспроизводству. Что мы и наблюдаем. А результаты?

На днях были объявлены победители конкурса мегагрантов (150 млн. руб. на три года) правительства РФ на создание научных лабораторий в стране. Из 507 заявок были отобраны 39. Большинство победителей, 19 человек, имеют российское гражданство (13 из них – двойное), но живут и работают в Италии, США, Германии, Франции, Швеции, Великобритании и Японии. При этом постоянно проживает в России только один участник конкурса.