Без идеологических догм

Исполнилось 10 лет со дня подписания Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР. Этот документ послужил хорошей основой для укрепления связей между Россией и ее великим соседом на Дальнем Востоке. Основное значение договора состоит в том, что он обеспечивает спокойную, стабильную обстановку на границе длиной более 4200 км в тот момент, когда оба государства сталкиваются с серьезными осложнениями в отношениях с некоторыми соседями.

Если для Москвы болевой точкой остается Северный Кавказ и неурегулированный конфликт с Грузией, то для Пекина все большую остроту приобретает спор с рядом государств Юго-Восточной Азии (ЮВА) из-за контроля над островами в Южно-Китайском море. Причем в этом споре на стороне оппонентов КНР выступил Вашингтон. Статья 9 договора гласит, что в случае возникновения ситуации, которая может, по мнению одной из сторон, затронуть интересы ее безопасности, участники договора проводят консультации в целях устранения возникшей угрозы. Слова звучат внушительно, но, как показала война 2008 года в Южной Осетии, практического значения эта статья не имеет. В тот момент, когда шли военные действия, а США послали свои корабли в Черное море, Пекин хранил самое громкое молчание, какое только можно услышать. Точно так же Китай вряд ли может рассчитывать на поддержку РФ, если территориальный спор со странами ЮВА или с Японией дойдет до точки кипения. Как говорится в договоре, стороны развивают отношения стратегического взаимодействия. Но такое взаимодействие не предусматривает оказания военной помощи. В этом коренное отличие от договора 1950 года, подписанного в присутствии Сталина и Мао Цзэдуна. Тогда СССР и КНР стали союзниками. Но подоплекой союза были взаимоотношения между коммунистическими партиями, общая приверженность марксизму-ленинизму.

Новый договор базируется на общности интересов, а не на идеологических догмах. И в этом его сила. Именно благодаря прагматическому подходу советских и китайских руководителей в конце 80-х годов, а затем лидеров новой России и КНР Москва и Пекин поставили точку в растянувшихся на 300 лет разногласиях по поводу прохождения границы. Однако договор – не панацея от осложнений, которые возникают сегодня и могут обостриться в будущем. Cоотношение сил в российско-китайском тандеме круто изменилось с советских времен. Китай превращается в сверхдержаву ХХI века, Россия далеко отстала от него по темпам модернизации. Наша страна превратилась фактически в сырьевой придаток Поднебесной. Хуже того, российский Дальний Восток попал в зависимость от поставок продовольствия и потребительских товаров с «того берега» Амура. Реальность такова, что поднять регион вряд ли возможно без китайских инвестиций. Решить эту проблему должна помочь программа сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Сибири и северо-востока КНР. Но, привлекая китайские капиталы, Россия не должна потерять контроль над создаваемыми СП, необходимо позаботиться о том, чтобы они обеспечивали рабочими местами россиян.

Владимир Путин, не указывая перстом на соседа, говорил в свое время, что мы можем потерять Дальний Восток. Не стоит забывать и о том, что архитектор китайских реформ Дэн Сяопин намекал Эдуарду Шеварднадзе на территориальную проблему: Китаю принадлежит 3–4 млн. квадратных километров земель, и будущие поколения урегулируют этот вопрос. В китайских школьных учебниках Владивосток именуется Хайшэньвэем, а территории Сибири и Дальнего Востока – как захваченные Россией.

Конечно, в договоре отмечается отсутствие взаимных территориальных претензий. Но, учитывая опасения россиян, целесообразно было бы дополнить его отдельным договором о государственной границе. Да и сам документ 2001 года нуждается в модернизации. Ведь в нем упоминаются вопросы о несогласованных участках границы. Но с тех пор таких участков не осталось.