Для нас совершенно очевидно

«Для нас совершенно очевидно, что на территории России должна действовать вся технологическая и промышленная цепочка – от проведения исследовательских и конструкторских работ до изготовления комплектующих и крупносерийного выпуска конечной продукции», – подчеркнул на съезде Союза машиностроителей России на прошлой неделе в Тольятти премьер Владимир Путин. Мало того, премьер обещал, что Россия будет выделять на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы только в рамках госпрограммы вооружений, рассчитанной на период до 2020 года, ежегодно по 200 млрд. руб. Это уже заявка на серьезную промышленную политику. Но вот именно что – заявка┘

На фоне декларируемого вложения в развитие высоких технологий реальная промышленная политика вызывает, мягко говоря, вопросы. Ну, действительно, премьер объявляет о направлении сотен миллиардов на военные НИОКР. И тут же одно из немногих отечественных предприятий военной электроники НПП «Пульсар» (создавшее, например, оборудование на основе твердотельных СВЧ-изделий для зенитно-ракетных комплексов «Панцирь-С1», «Триумфатор-М») на полном серьезе хотят переориентировать┘ на сборку китайских энергосберегающих лампочек. И это не метафора.

Тогда чего стоят все эти стенания Роскосмоса, что на российских космических спутниках все больше импортной электроники? В конце марта было заявлено, что в зависимости от типа космических аппаратов доля импортных электронных компонентов от 27 до 46%. Зачем тогда правительство создает очередное ведомство – Агентство стратегических инициатив? Тем более что премьер определяет его задачи столь пафосно: «С его помощью мы хотим обеспечить широкое участие молодых людей в реализации прорывных проектов, дать новый импульс развитию страны».

Все это, конечно, вопросы риторические. Ибо сказано: «┘Исполнительная власть в России реагирует на кризисные явления в экономике путем наращивания бюрократического тела». Все тот же ход – создание новой бюрократической структуры; нечто параллельное президентскому проекту инновационного центра «Сколково»: ведь «Сколково» тоже анонсируется как площадка для реализации прорывных проектов и тоже – молодежью.

Но пока все усилия уходят в свисток, то есть в слова. В лучшем случае – в архитектурные изыски. Так, проведенный конкурс на разработку градостроительной концепции «Сколково» выиграла французская компания. Условия конкурса даже не предполагали участия российских архитекторов, а те, кто рискнул, были отсеяны на квалификационном этапе.

Это не промышленная политика. Это – политика паллиативных проектов. И логично, и символично, что президент Дмитрий Медведев местом проведения своей первой в этой должности большой пресс-конференции 18 мая избрал Московскую школу управления «Сколково». Но о любимом проекте президента, об инновационном центре «Сколково», мы пока знаем только то, что на территории будущего наукограда потребуется возвести около 100 тыс. кв. м коммерческой недвижимости – магазинов и офисов.

Впрочем, этому удивляться не приходится. На недавней встрече в Союзе архитекторов России представители фонда «Сколково» заявили, что проект живет по своим законам и что и как там будет работать, они сами не знают.

Нам говорят о создании Агентства стратегических инициатив, но гордиться предлагают близким завершением строительства газопровода по дну Балтийского моря – Nord Stream. При том, что России приходится, например, закупать в Китае некоторые марки полиэтилена – для создания собственного производства не хватает исходного сырья, природного газа.

Складывается впечатление, что забыто главное – ради чего все это делается? А ведь еще классики марксизма четко определили основной принцип промышленной политики: «Процесс производства выступает не как подчиненный непосредственному мастерству рабочего, а как технологическое применение науки».