В режиме личной ответственности

Дмитрий Медведев занялся инспектированием системы безопасности на транспортных узлах. Он побывал на станции метро «Охотный ряд». Он побывал на Киевском вокзале. Он посетил аэропорт «Внуково».

В этих проверках больше политики, чем администрирования. Президент может получить объективную информацию о положении дел на транспорте, не выходя из кабинета, – отлаженных, надежных механизмов экспертизы и информирования достаточно. Тем не менее Медведев появляется везде сам, как некогда Николай I на кухне Смольного института. Николай I причудливым образом комбинировал размножение бюрократии с непосредственным вмешательством царя в те или иные процессы – и российская власть в XXI веке действует в той же парадигме.

Может ли такая тактика в сложившейся ситуации принести правящей элите политические дивиденды?

Тактика эффектного личного вмешательства используется российской властью давно, довольно часто и со вкусом. Примечательно, что в рамках правящего тандема до сих пор подобные жесты оставались прерогативой премьер-министра Владимира Путина. Личное вмешательство могло быть реакцией на кризис (Пикалево, пожары, Саяно-Шушенская ГЭС), могло быть способом направить гражданское недовольство в новое, нужное русло (проверка Путиным цен в столичном супермаркете).

Как правило, власть применяла проверенный политический прием. В любой кризисной зоне, будь то моногород или сгоревшая деревня, конфликт развивался по линии «граждане – местная бюрократия». Представитель власти (чаще всего премьер-министр), оказываясь в кризисной зоне, не позиционировал себя как лидера бюрократии, каковым в вертикальной государственной системе он, конечно, является и являлся. Он не принимал на себя недовольство – он становился в его авангарде, парадоксальным образом превращаясь в инструмент борьбы, наказания бюрократии.

Во многом именно поэтому социальные и технологические кризисы в России не оказывают заметного влияния на рейтинги правящего тандема. Если такое влияние обнаруживается, оно краткосрочно.

Однако в случае с проверками системы безопасности игра выглядит несколько более рискованной, чем в случае со строительством домов под контролем из кабинета премьера или принуждением крупного бизнеса к инвестициям в Пикалево.

Медведев в режиме частных проверок дискредитирует бюрократию. На исправление «двоечной» ситуации он дает ей несколько дней. Поскольку речь идет о политической пиар-игре, озвученные задача и сроки должны быть выполнимыми. Это означает, что грандиозная бюрократическая система, которую содержат налогоплательщики, недееспособна, не в состоянии функционировать самостоятельно. Она может, по меньшей мере технически, решить ту или иную проблему, но не делает этого без толчка сверху.

В то же время президент не может не понимать, что проблема безопасности системна, не сводится к двум-трем приносимым в жертву персоналиям и их личным качествам. Когда речь идет о выплате зарплат, спасении предприятия, восстановлении домов, эффективность личного вмешательства президента или премьера проверяется быстро и наглядно. Когда речь идет о предотвращении терактов, гарантий контролируемости ситуации крайне мало, а эффективность вмешательства может проверяться годами – и достаточно одного взрыва, чтобы провалить этот тест.

В метро, на вокзале или в аэропорту Дмитрий Медведев не становится в авангарде народного возмущения бюрократией. Напротив, он замыкает на себе цепочку ответственности. При отсутствии системных реформ это политический риск. Всерьез ли рассчитывает власть заработать на этом очки? Или всего лишь действует по привычке, по инерции?