Свободный инструмент пропаганды

Левада-Центр опубликовал 6 декабря результаты опроса, посвященного восприятию гражданами российской журналистики. Приведенные цифры свидетельствуют о том, что это восприятие бессистемно.

Например, 63% опрошенных считают, что пресса в России свободна (12% говорят даже об «излишней свободе»), а 56% придерживаются мнения, что российские власти «нисколько не угрожают свободе слова». Одновременно 52% граждан воспринимают СМИ как средство пропаганды и манипулирования общественным мнением. При этом тех, кто считает, что критика власти в СМИ приносит существенные результаты, больше, чем тех, кто придерживается иной точки зрения (47% против 39%).

Граждане, больше половины которых уверены в том, что пресса – пропагандистский рупор, тем не менее полагают, что критика власти в СМИ идет стране на пользу (59%) – и вместе с тем лишь 25% уверены, что усиление госконтроля над прессой будет вредно стране. Большинство считает, что специальный закон, защищающий журналистов, нужен (67%). Однако в то, что заказчики покушений на журналистов будут найдены, верит меньшинство (27%), а 61% не следят за обсуждением этой темы или следят «без особого внимания».

Пресса свободна, но она инструмент пропаганды. Журналистов нужно защищать, но проблема их безопасности не вызывает интереса. Независимость прессы от власти идет стране на пользу, но и усиление зависимости ей не повредит. Чем объяснить такую противоречивость, а подчас и бессвязность суждений?

Не в последнюю очередь это связано с аморфностью самой журналистики, ее специфическим самоощущением. В условном «журналистском сообществе» отсутствует солидарность в том, что касается принципов и языка профессии, отношения к власти и отношений с властью. Из-за этого публичное позиционирование профессии определяется, во-первых, доминированием ТВ (преимущественно пропагандистского), а во-вторых, яркими казусами, способными дискредитировать журналистику как «глаза общества».

Как итог вполне естественные претензии прессы на большую свободу и объективность воспринимаются обществом как необоснованные: граждане отказывают журналистам в объективности, утверждая при этом, что все условия для нормального функционирования СМИ в стране созданы.

Россияне, судя по опросу Левада-Центра, не задумываются о месте журналистики в системе гражданского общества и не вполне понимают сам механизм воздействия прессы на власть. Восприятие института складывается из штампов, свидетельствующих об отсутствии рефлексии, предубеждений (возникновение которых объяснимо) и заблуждений. Общество, кажется, формулирует запрос на социальную эффективность журналистских публикаций, но одновременно запрашивает такие условия, в которых говорить об эффективности не приходится: пресса должна влиять на власть, находясь под контролем власти.

Инстинктивно граждане понимают, что профессия журналиста ценна. Поэтому они поддерживают специальный закон, защищающий представителей прессы (не задумываясь, вероятно, о том, что доверие и общественный статус в значительной мере гарантируют журналистам и безопасность, и ощущение свободы). В то же время граждане не могут объяснить, каким образом состояние СМИ влияет на их жизнь. И речь идет уже не просто о неспособности определить место прессы в системе социально-институциональных связей – сам индивидуум выводит себя за пределы этой системы.

Несвязность и противоречивость ответов проистекают из того, что социологи, понимающие «как надо», вынуждают граждан, живущих «как есть», мыслить недоступными им категориями мира, о котором они что-то слышали, но который тем не менее находится вне их повседневного опыта.