Новые приоритеты Евросоюза

Из Брюсселя поступают многочисленные сообщения о большой организационной работе по формированию внешнеполитического органа ЕС – Службы внешних действий. Ее глава баронесса Кэтрин Эштон действует с размахом, не считаясь с ограничениями сметы (уже перебрала 47 млн. евро), и явно рассчитывает создать полноценный МИД, в подчинении которого будет за рубежом 136 послов.

Меньше известно о шагах нового ведомства и его главы по формированию внешней политики Евросоюза. Но они есть. Об этом свидетельствует дискуссия о том, «как повысить эффективность действий Евросоюза», которая была проведена на прошлой неделе на саммите организации в Брюсселе. Там же утвердили предложение Эштон о расширении списка стратегических партнеров ЕС.

Напомним, до этого у ЕС было всего 9 стратегических партнеров. Это Бразилия, Индия, Канада, Китай, Мексика, Россия, США, Южная Африка и Япония. Официального определения стратегического партнерства не существует, однако общепризнано, что речь идет о своего рода привилегированных отношениях, сотрудничестве, ориентированном на длительную перспективу.

Ныне к названной группе добавились еще шесть стран. Это Египет, Израиль, Индонезия, Пакистан, Украина и Южная Корея. Надо отметить, что в отдельных случаях возведение в ранг стратегического партнера используется Брюсселем для того, чтобы «подсластить пилюлю» отказа той или иной стране в скором приеме в ЕС. В данном случае это относят к Украине. И, наоборот, отсутствие Турции в названном списке – признак того, что ее заявке на членство в ЕС могут дать ход.

О чем говорит расширение списка стратегических партнеров? Прежде всего о планах резкого расширения внешнеполитической активности. О готовности побороться за звание одного из главных полюсов влияния.

В Брюсселе не скрывают, что повод для этого решения дала Конференция ООН по изменению климата в Копенгагене. Там Барак Обама и Хиллари Клинтон смогли договориться о проекте решения с лидерами развивающихся стран (КНР, Индия, Бразилия и ЮАР), никак не привлекая к этому представителей Евросоюза. Ныне Брюссель намеревается резко повысить свою активность, чтобы впредь никто не мог оттеснять его от процесса принятия важных решений.

В новом списке, если не считать Украину, фигурируют исключительно азиатские страны. Если к этому добавить повышенное внимание со стороны ЕС к Китаю, то очевидна географическая направленность его устремлений – Азия.

Влечение Европы на Восток имеет прежде всего экономическое содержание. Нынешний кризис дополнительно убеждает в преимуществах тех стран, что ведут активную внешнеэкономическую деятельность – торговую и инвестиционную. Для стран ЕС живым примером этого является Германия, до недавнего времени мировой лидер по экспорту и крупный инвестор в странах с быстро растущей экономикой, прежде всего КНР. Именно Германия лучше всех пережила кризис и ныне успешно выходит из него.

Акцент ЕС на экономическую составляющую его отношений с внешним миром отразился на только что заключенном соглашении о снятии тарифов на торговлю с Южной Кореей. По подсчетам экспертов, режим свободной торговли позволит увеличить товарооборот с этой страной на 19 млрд. долл. в год. И еще одно наблюдение: противоречия Брюсселя с партнерами по проблемам демократии, прав человека и т.п. практически никак не отражаются на его торгово-экономических отношениях с ними.

Для России новые акценты в политике Евросоюза выступают прежде всего как полезный пример. Вместе с тем мы не можем не учитывать фактор осознания Брюсселем важности развития экономических связей с другими регионами. Можно надеяться, что это позволит ЕС подкрепить реальным содержанием объявленную им готовность поддержать процесс модернизации российской экономики.