Дискуссия о возможных путях развития страны выявила две принципиальные идеологические позиции. В политической среде оформились два лагеря: радикалов-демократов и умеренных консерваторов, заметим, не противоборствующих друг с другом открыто. Это не в стилистике нынешней элиты.
Вдохновителями лагеря радикальных преобразователей считаются люди из команды президента Дмитрия Медведева, его помощник Аркадий Дворкович и руководитель Института современного развития Игорь Юргенс, создатель кажущихся утопическими трудов о будущем России. Позиция радикалов проста: модернизация должна коснуться всех аспектов российской действительности, а главное – открыть безграничные возможности для творческой самореализации личности. Идти к этой цели они предлагают путем масштабных политических реформ, создания условий для политической и экономической конкуренции и достижения абсолютной свободы прессы, которая станет действенным инструментом для сноса бюрократических барьеров и ограничения монополистов.
Критики этой точки зрения напоминают, что наша страна однажды уже проходила похожие альтернативы. Перестройка и гласность середины 80-х годов прошлого века привели к демонтажу политической системы, к распаду Советского Союза, а также уродливому демократическому развитию постсоветских республик, прежде всего самой России. Уровень жизни 90% россиян в 90-е годы упал ниже мыслимого предела. Расслоение между богатыми и бедными достигло колоссальных величин. Свободу СМИ приватизировали олигархи, получившие в свое распоряжение федеральные телеканалы. Страна оказалась на краю нового распада с эскалацией «парадов суверенитетов» и эскалацией войны на Кавказе.
Об опасности возвращения 90-х не перестает предупреждать лагерь умеренных консерваторов. Флагманом их идей считается премьер-министр Владимир Путин, первый заместитель главы администрации президента Владислав Сурков и глава аппарата правительства Сергей Собянин. Позиция консерваторов еще более проста: к обновлению надо идти шаг за шагом, чтобы оградить страну от возможного коллапса. Причина – в дефиците модернизационных ресурсов, прежде всего человеческих. Что может привести к бессмысленному распылению ресурсов. Поэтому-то вместо радикальной реформы политической системы предлагается точечное, нефорсированное изменение политической системы. К примеру, непарламентским партиям будет предоставлена возможность один раз во время весенней или осенней сессии выступать с думской трибуны. Вряд ли это «сотрясет основы», если даже оппозиционные парламентские партии штурмуют думскую трибуну день ото дня с почти нулевой эффективностью.
С другой стороны, само российское общество, кажется, не готово к встряске. Оно характеризуется как отсталое, недоразвитое, консервативное. Простой пример. Большая часть населения страны и представить себе не может, что для оплаты коммунальных платежей необязательно простаивать нескончаемые очереди в отделении Сбербанка. Вместо этого можно воспользоваться электронными терминалами или перечислять средства со своего банковского счета.
Общество не готово к радикальному изменению образа жизни, присущему информационной цивилизации. Поэтому-то консерваторы и предлагают так называемую анклавную модернизацию в виде создания обособленных инновационных центров, прямыми и обратными связями подключенных скорее к глобальной экономике, нежели к внутренним районам России. Для этого типа модернизации необходим небольшой ресурс человеческого капитала.
Ни та ни другая властная группировка не может исчерпывающе доказать правоту своего подхода с помощью чисто логических аргументов. По сути дела, критерием истины станет практика. Однако консерваторы убеждены: чтобы доказать либералам ошибочность их подхода, придется заплатить слишком высокую цену. Ведь на карту будут поставлены благополучие, стабильность и целостность такой огромной страны, как Россия. И они, кажется, берут верх.
Денис Писарев 
