В прошлый четверг американские телекомпании ABC, CNN, NBC и CBS отказались от интервью с советником Барака Обамы по зарплатам и бонусам топ-менеджеров Кеннетом Файнбергом – в знак солидарности с коллегой из Fox News, с которым Файнберг беседовать не собирался. У пресс-службы Барака Обамы сложные отношения с Fox News: там телеканал считают рупором Республиканской партии, а не средством массовой информации. Тем не менее демарш прессы привел к тому, что Белый дом пошел на попятную. Корреспондент Fox News сохранил место в президентском пуле.
Примерно в то же время в России из кремлевского пула исключили корреспондента «Независимой газеты». В Кремле недовольны тем, как «НГ» освещает события, связанные с президентом и его администрацией. Никаких демаршей СМИ за этим не последовало. Случай, который на Западе вызвал бы общественный резонанс, оказался частной проблемой отдельно взятой газеты.
Почему в Америке стала возможной солидарность коллег-журналистов, придерживающихся разных взглядов? И, что еще важнее, почему эта солидарность получилась эффективной? Почему этого не происходит в России?
Не нужно думать, что в США власть упивается жесткой критикой и просит добавки, если резких оценок ей кажется мало. И не нужно думать, что американские телеканалы обливаются слезами, наблюдая за неудачей конкурентов. Дело не в этом.
Дело в том, что в американском обществе не просто существуют механизмы, эффективно подавляющие подобные соблазны. Эти механизмы – продукт ментальности. Именно поэтому они работают. Фразу Вольтера о несогласии со словами оппонента и одновременной готовности защищать его право их произносить слышали все. Но мало кто трансформировал их в ментальный императив.
Для американской культуры, в том числе политической культуры и культуры массмедиа, важен принцип конкуренции. Общественное признание чего бы то ни было – лидерства, объективности, высокого качества – невозможно, если оно не является итогом публичной конкурентной борьбы.
Президент США – не президент вовсе, если не выдержал целой серии схваток с политическими оппонентами, не отреагировал на их критику, не отбил их выпады.
Уважаемое общественно-политическое издание никогда не станет opinion maker’ом, если его дискурс не содержит в себе полемики с тезисами реально существующего (а не вымышленного) конкурента, который придерживается иной точки зрения, иначе выстраивает свою аргументацию, является выразителем иных ценностей и интересов иных социальных групп.
Конкуренция придает смысл существованию политических партий и «умной» прессы. Она формирует их индивидуальность.
Другими словами, президент Обама без Маккейна – не президент. Демократы в Конгрессе без республиканцев – не демократы. New York Times без Wall Street Journal – не New York Times. CNN без Fox News – не CNN.
Американской культуре конкуренции противоположностей Россия противопоставляет культуру доминирования одной противоположности над другой. Громкий крик и затыкание рта – методы и символы этой культуры. Вынужденная публичность вызывает у российской власти плохо скрываемое раздражение. К сожалению, такая власть – порождение общества, живущего по тем же принципам.
Можно создавать себе имидж Самого Большого Демократа. Можно петь осанну демократии на всевозможных форумах. Можно публиковать самые демократичные статьи и готовить самые демократичные послания. Пока принцип конкуренции не вытеснит из ментальности общества и власти принцип доминирования, в стране не станут возможными ни механизмы контроля власти, ни журналистская солидарность, ни реальная демократия.
Владимир Полканов 
