Государственный Эрмитаж несколько лет подряд отмечает 13 апреля День рождения Мецената. Имя этого исторического персонажа давно стало нарицательным, и в период кризиса вопрос о современных российских меценатах становится особенно актуальным. На прошлой неделе министр культуры Александр Авдеев объявил о том, что Минкульт готовит законопроект, предусматривающий налоговые льготы для меценатов. В условиях сокращения государственных дотаций в сфере культуры («НГ» от 08.04.09) Минкульт таким образом пытается расширить независимые источники финансирования.
Законопроект предполагает, что сумма налогов должна быть снижена пропорционально вложениям меценатов в культуру. Это мировая практика – России нужно всего лишь воспользоваться опытом других стран и прежде всего США. Меценатство там – часть хорошо отлаженной системы благотворительности. В начале ее истории лежал точно такой же принцип финансового стимулирования. Вычитание сумм пожертвований из налогов ввел еще Авраам Линкольн. После Первой мировой войны налоговые послабления для меценатов были закреплены законодательно. Сегодня меценатство и благотворительность в Америке – культурная привычка, переросшая в стиль жизни.
О том, что эта система работает не только в США, наглядно говорит опыт парижского Лувра. Французская культура десятилетиями почти полностью жила за счет госбюджета (недаром Николя Саркози заявил об увеличении ее бюджетного финансирования именно в период кризиса). Пока Франция не приняла ряд законов, касающихся меценатства, бюджет крупнейшего музея Европы на 70% состоял из государственных дотаций. Сегодня из 230 млн. музейного бюджета только 47% обеспечивает государство, остальное музей получает от благотворителей. И твердо удерживает первое место в мире по популярности: только в этом году его посетили 8,5 млн. человек.
В России традиция меценатства как системы поддержки искусства частным капиталом существовала с XVIII века, но была прервана советской властью. Особенностью меценатства как такового являлась личная включенность благотворителя в процесс: он не только давал средства, но и сам участвовал в реализации проекта или занимался созданием частной коллекции, открытой для публики.
Сегодня говорить о том, что в стране существует подобная система меценатства, было бы самонадеянно. Как правило, покупки, подарки музеям, поддержка выставок и тому подобные вещи происходят нерегулярно и основаны на личных предпочтениях. Нередко и вовсе совершаются по причинам, не имеющим отношения к истинному меценатству.
Система благотворительности призвана наладить связь между бизнесом и обществом, снять присущее этим отношениям напряжение и недоверие, характерное для современной российской действительности.
Разрабатываемый закон должен положить начало новой привычке. Впрочем, для того чтобы ей перерасти в естественную часть жизни гражданского общества в России, одного финансового мотивирования недостаточно. Требуются не менее важные моральные и социальные стимулы. У большинства крупных и средних бизнесменов есть острая потребность в общественном признании. Увековечить свое имя через вечные ценности красоты и добра – самый очевидный путь. И здесь играют роль не только общественное мнение, благодарности со стороны музеев, но и государственные награды, грамоты и тому подобные формы социального поощрения. Тот же Сергей Михайлович Третьяков, будучи купцом, за свои благодеяния удостоился дворянского звания.
Согласно опросу ВЦИОМа, результаты которого были опубликованы неделю назад, 63% россиян согласны, что благотворительность должна быть делом каждого человека. Вместе с тем 56% считают, что эта деятельность должна быть анонимной. Только 33% россиян полагают, что государству следует оказывать моральную поддержку благотворителям и лишь 18% – о необходимости материального поощрения. Работа с общественным мнением и создание положительного облика современного мецената – еще один из аспектов формирования в России культуры меценатства.
Дарья Гармоненко 
Иван Родин 
