В 2008 году и у нас, и в США состоятся президентские выборы. У нас – через год, за океаном – через год и восемь месяцев. У нас нет кандидатов, открыто вступивших в борьбу за голоса избирателей. О них только догадываются. Сами же те, о ком догадываются, говорят, что президентских амбиций у них нет, избирательных штабов они не создают и вообще – сосредоточены на выполнении поручений президента в рамках общего разделения ответственности.
В США, напротив, чуть ли не каждый день все новые претенденты на Белый дом объявляют о старте своих кампаний. Хиллари Клинтон и Барак Обама выглядят уже сейчас как самые серьезные соискатели кресла президента, демонстрируя предельно точное позиционирование, с потенцией захвата избирателей и из лагеря республиканцев. Каждый день они выступают с интервью на основных телеканалах страны, ездят по штатам. Одним словом, по-взрослому считают, что для победы одного года явно недостаточно.
Поскольку у нас открыто никто не признается в желании стать президентом, то разумной представляется попытка ответить хотя бы на вопрос: а кого хочет российский избиратель, если Путина нельзя из-за конституционных ограничений?
В 2000 году Путин, человек из ниоткуда, ворвался в политику под фактическим лозунгом «Путин – это не Ельцин». Таково было ожидание масс, того же хотели и региональные элиты. Устали от неопределенности и непредсказуемости первого президента России. Да и от новорыночных 90-х устали сильно – революции редко приносят благо большинству. Сегодня такая кампания «имярек – это не Путин» к успеху не приведет, потому что народу Путин не надоел. Но если нельзя оставить Путина, то надо поставить того, про которого можно сказать: «Он – это Путин сегодня». Логично предположить, что самым адекватным приближением к удовлетворению общественного спроса как раз и будет тот, кто сможет убедить избирателей в этой тождественности.
Для этого надо четко донести, что такой-то, например, – тоже юрист, но человек не военный. А военный теперь и не нужен, так как все необходимые боевые действия по Чечне и олигархам Путиным уже успешно совершены. А теперь надо двигать дальше экономику и социальную сферу, и главное – гражданское общество, для чего нужны мирные и профессиональные юристы.
Кого-то можно позиционировать, наоборот, как человека тоже военного, но не юриста. А военность нужна, чтобы укреплять военную мощь, обороноспособность и вообще все те отрасли, которые определяют статус и величие страны в мире.
У региональной и отраслевой элиты – свой идеал. Главное для нее – как подобраться к деньгам, замороженным в Стабфонде. Ее интерес – пустить в ход все деньги сейчас, чтобы руководить процессом их осваивания в отраслях и регионах. Ведь обидно – быть у власти сейчас и не тратить, а тратить будет чужой и далекий и непонятно, чем лучший.
Позиционирование такого претендента, как человека, который сам, своей энергией и харизмой способен заместить отсутствующие институты и взять на себя ответственность за расходование дополнительных десятков миллиардов долларов, – может также импонировать народу. Примеры перед глазами.
Народ и элита России сейчас находятся в состоянии нащупывания образа кандидата в президенты, такого, что мог бы примирить большинство с неизбежностью расставания с Владимиром Путиным на посту президента.
Но что-то подсказывает, что в отличие от Америки времени на раскрутку этому кандидату хватит, кем бы он ни был – юристом, военным или крепким хозяйственником.
Ольга Соловьева 
