"Плохая неделя"

ПРОШЕДШАЯ неделя стала одной из худших в еще короткой истории президентства Владимира Путина. Более того, думаю, что с большой долей вероятности можно сделать следующий прогноз: рейтинг Путина начнет теперь снижаться, его популярность среди населения скорее всего, а среди экспертов - определенно начнет падать. Ближайшие социологические замеры наверняка зафиксируют это.

Почему?

Владимир Путин вышел из образа, который и обеспечивал ему до сих пор высокие оценки публики вообще и большей части политологов в частности. Из образа деятельного, целеустремленного и сильного политика, знающего, что делать, и активно действующего в достижении того, в правильности чего он уверен.

Хуже, чем с "Курском"

Возможно, столь же плохой была для Путина та августовская неделя, когда утонул "Курск". Тогда, как известно, рейтинг президента устоял. Объяснение простое. Катастрофа есть катастрофа. Она воспринимается как несчастье, а не как ошибка, если даже чьи-то ошибки стали причиной катастрофы. Ни сама авария "Курска", ни странные моменты в истории с неудавшимся спасением моряков объективно не могли быть отнесены на совесть нового президента.

Единственная собственная ошибка Путина - промедлил с возвращением в Москву с Черного моря, даже несмотря на то что СМИ не оставили (и справедливо) ее без пристального внимания, - видимо, была стушевана в глазах каникулярно расслабленного общества несоразмерностью с общим масштабом трагедии.

И вообще в момент трагических событий нация, как правило, инстинктивно сплачивается вокруг лидера, а не предается критическому разбору его поведения. Если, во-первых, не устала от лидера, а во-вторых, если трагедия не длится слишком долго.

На прошедшей неделе не случилось ничего трагического и тем более катастрофического для страны. Но для Путина это действительно была плохая, даже очень плохая неделя. Ибо она несколькими своими громко-скандальными событиями зафиксировала ряд внешне уже сформировавшихся негативных тенденций поведения нынешнего президента. И очень опасно, если внешние пока (?) тенденции прорастут внутрь политики Путина.

Человек, который не знает что делать?

Вообще-то уже довольно давно, но осенью с особой интенсивностью и почти публично шел спор между министром обороны страны и начальником Генштаба относительно путей военной реформы. Случай почти беспрецедентный, ибо такие дискуссии без разрешения высшего руководства редко ведутся публично, особенно с участием действующих, а не отставных военных чиновников. А разрешения не было.

Военная реформа - слишком серьезное дело. Публичную полемику, коль стороны чувствуют в ней необходимость, запрещать бессмысленно и даже вредно. Но в дискуссии подобного рода обязательно надо ставить точку. В том числе и публичную. И делать это должны президент или парламент, но в нашем случае такие решения принимает президент, что, с одной стороны, облегчает дело, но с другой - возлагает всю ответственность на одного человека.

Решения, однако, не было принято. Во всяком случае, оно не было ясным, определенным, и публика так и не поняла, кто же все-таки прав в своих предложениях: министр обороны или начальник Генштаба.

Чуть позже с новой силой разгорелась дискуссия, публичность которой тоже можно только приветствовать: как реструктурировать РАО "ЕЭС России". Спорили (мягко выражаясь) два человека, считающие себя членами "команды Путина", - Андрей Илларионов и Анатолий Чубайс.

Результат: решение не принято, оно отложено. На чьей стороне президент - опять неясно.

Уже после Нового года возникает совсем уж странная дискуссия о том, как, когда и сколько платить по долгам Парижскому клубу.

Странность ее не только в самой теме. Странность, например, в том, что в предновогоднем интервью Путина, которое я прекрасно помню, потому что сам принимал в нем участие, президент подробно развил тезис о том, что долги нужно платить, причем как можно быстрее, ибо бесконечная их реструктуризация приводит лишь к тому, что страна платит все больше и больше, постоянно оставаясь с этой проблемой.

А сразу после новогодних праздников правительство России выходит с прямо противоположной инициативой. И на прошедшей неделе выступление Андрея Илларионова в резкой форме зафиксировало этот парадокс: президент говорит одно - правительство делает другое.

В промежутке, конечно, был визит Шредера в Москву, как теперь очевидно, с далеко не такими радужными результатами, как это представлялось официально. Но я разбираю не тактику игры с Западом (к тому же если это игра, то почему между собою всерьез дерутся члены одной "команды Путина"). Я говорю о том, что вновь на публично поставленный острейший вопрос виднейшие члены руководства страны дают прямо противоположные ответы, а президент снова не заявляет своей внятной позиции.

"Дело Бородина"

Эта самая странная за все последние годы история, которая слишком дорого обойдется России, чтобы быть случайной, календарно совпала с пиком полемики на тему "платить или не платить?". И опять неясна или неизвестна позиция президента.

Настаивать на том, что дело чисто юридическое - пусть бьются адвокаты и дипломаты, бессмысленно. Задержание Павла Бородина, с какой бы из сторон к нему ни подойти (хоть с человеческой, хоть со стороны Российско-Белорусского союза, хоть со стороны обвинений к "кремлевской коррупции"), слишком общественно значимо, чтобы о нем молчать.

Ибо молчание в этом, как и во всех предыдущих случаях, трактуется однозначно: президент не знает ответа.

(Само "дело Бородина" в нынешнем его развитии требует отдельного разговора. Тут, по-моему, более всего поможет классический способ выяснения истины через поиск ответа на вопрос "Кому это выгодно?" Правда, выгодно может быть многим...)

"Плохая неделя" или "плохой год"?

Почему Путин стал президентом? Потому что его выбрали Ельцин, Семья? Это условие было необходимым, но недостаточным.

Путин победил, потому что показал, что он видит самые острые проблемы страны, знает, как их решать, поставив цель, последовательно и бескомпромиссно, несмотря на критику и неприятные побочные эффекты, идет к ее достижению.

Именно воли, решительности и целеустремленности, проявленных Путиным во второй чеченской кампании, в проведении федеральной реформы, мы не видим ни в военной реформе, ни в решении проблем РАО "ЕЭС", выплаты долгов, "деле Бородина", даже в деле определения ответственных за то, что в разных регионах страны замерзают люди.

Более того - мы не видим даже ясной позиции.

Президент не обязан все знать, иметь ответы на все вопросы, не может и не должен сам принимать все решения. Но он не может не обозначать ответственных за решение тех или иных проблем. Он даже может делегировать часть своей президентской ответственности кому-то из своих подчиненных. В критических ситуациях он может и имеет право делегировать часть своей ответственности парламенту. Как и когда? Если это не оговорено Конституцией, выбор президент делает сам. Но он должен его делать.

Молчать, давать неясные ответы, бесконечно откладывать решения, не снимать с должности тех, кто явно действует вопреки принятому решению, - вот это для президента недопустимо.

А если решения нет - чиновники действуют так, как они хотят или как сами считают нужным. Это не демократия, а бардак.

"Плохая неделя" - это еще не страшно. Страшно, если она превратится в "плохой год".

О пользе ясности

Чрезмерно откровенный в одних вопросах, Владимир Путин (и шире - его администрация) чрезмерно скрытен в других. Ясность - одна из самых больших добродетелей в политике. Более того - это очень эффективное политическое оружие.

Тед Тернер выразил намерение купить акции НТВ, но требует гарантий Путина на невмешательство государства в дела компании.

Вместо неясного молчания, все равно трактуемого как нежелание подтвердить гарантии свободы слова, не лучше ли четко и публично заявить очевидное: никакие акции никакого общенационального телеканала не будут проданы никакой зарубежной компании. Ибо это противоречит стратегическим национальным интересам страны.

Чего здесь стесняться? Что скрывать?

Я, например, ни на мгновение не поверил утверждениям, что "Газпром" через Дойче-банк подыщет какого-то зарубежного покупателя на акции НТВ. Этого и нельзя было делать.

Другое дело, что свобода СМИ все равно должна быть гарантирована. Но иностранное участие в самых мощных СМИ не относится к числу таких гарантий как единственная и обязательная. Есть и другие, не создающие дополнительных проблем ни власти, ни обществу. В тех же США свобода слова гарантируется отнюдь не пакетами акций, купленных иностранцами, а совсем иным.

Кто должен изложить эту ясную позицию обществу? Не обязательно сам президент - он может делегировать эту миссию любому из своих многочисленных подчиненных. Но эти слова должны быть произнесены.

"Тайная война" с "Медиа-МОСТом" проигрывается (по крайней мере пропагандистски) Кремлем именно потому, что она тайная, а "Медиа-МОСТ" действует и публично тоже.

Стоит ли эту войну вести - другой вопрос, ответ на который прозвучит убедительно лишь тогда, когда многое из того, что сегодня не произносится, будет заявлено ясно и откровенно.

Грядущее

Очень многие сходятся в том, что ближайшие недели и месяцы будут крайне сложными для Путина, для нынешней власти России, следовательно - для России вообще.

Жесткая реакция Запада на все, что делает и предлагает Путин - как на официальном уровне, так и на уровне западного бизнес-сообщества, работающего в связке со своими политиками. Жесткая критика Путина лично. Об этом предупреждают. Многие этого ждут. Собственно, это уже началось. Высокопоставленные западные чиновники не бросаются просто так фразами о том, что Россию могут выгнать из большой восьмерки. Там дисциплина, а не бардак, как у нас.

Когда мне говорят, что Путин разрешил разноголосицу по поводу выплаты долгов, чтобы иметь повод отправить в отставку правительство, то серьезно к этому относиться нельзя. Ибо это называется чесать левое ухо правой рукой.

Но, к сожалению, нельзя не признать, что многие во власти в России именно так и чешутся. А потом еще удивляются и негодуют, когда пресса над ними смеется. Не проще ли научиться нормально чесаться, чем вот уже десять месяцев бороться с НТВ и так и не победить.

Если нет победы, то либо методы плохи, либо цели. Либо и то и другое.

В чем приятней сознаться Кремлю? Выбор пока есть.