России нужны сопоставимые конкурентные условия

Сланцевая добыча нефти и газа – основной драйвер экономики США. Фото с сайта www.marcellus.psu.edu

Иранский нефтяной танкер Sabiti в минувшую пятницу был атакован в Красном море дважды с разницей в полчаса. Инцидент привел к разливу нефти, поскольку судно получило повреждения. Цены на нефть на некоторое время взлетели, что вызвало у экспертов убежденность, что подобные ЧП (как и недавняя атака дронов на нефтезавод в Саудовской Аравии) происходят не случайно.

При этом, как полагают наблюдатели, высокие цены на нефть нужны в первую очередь американским нефтяникам, чтобы наращивать добычу сланцевой нефти. Ведь сланцевая добыча – основной драйвер экономического роста Америки. Это рабочие места, производство, это инфраструктура, то есть то, что обещал президент США Дональд Трамп своим избирателям.

Когда говорят о цене на нефть, часто утверждают, что она во многом зависит от того, будет ли продлена сделка ОПЕК+, то есть картельное соглашение о сокращении добычи для поддержания цены на нефть между странами ОПЕК и не ОПЕК, то есть, по сути, между Саудовской Аравией и Россией.

Между тем, только если Россия откажется от этих искусственных ограничений, она сможет сохранить свою долю рынка. И это никак не повлияет на цену нефти. Доля рынка или высокая цена – это дилемма, которую России навязывают и которой в реальности не существует. К тому же ОПЕК, по сути, давно уже ничего не регулирует.

Да, на глобальном нефтяном рынке действительно произошла революция. И произошла она в голове главного регулятора. Америка поняла, что превращается из импортера нефти в экспортера. И если раньше нефтяная геополитика была подчинена гарантиям поставок, то теперь геополитика нефти – это захват рынков и уничтожение конкурентов всеми возможными способами. Вашингтон и Эр-Рияд делают все для того, чтобы их нефтяные компании получили преимущества в обострившейся борьбе за передел рынков, в первую очередь снижая налоги для своих компаний.

При этом, как пишут «Ведомости» (см. номер от 08.10.19), возглавляемое Александром Новаком Минэнерго РФ готовит сейчас энергостратегию, обосновывающую пик спроса на нефть в 2025 году (можно поспорить о целесообразности и качестве такого прогнозирования) и необходимость срочной монетизации добычи. Как это состыкуется с обязательствами, принятыми на себя Россией в рамках ОПЕК+, непонятно. Стремление в срочном порядке монетизировать российские запасы, о котором говорится в стратегии Минэнерго, совсем не коррелирует с лоббированием искусственного сокращения добычи, о котором Александр Новак не устает говорить.

«Главный рынок, который сегодня формирует мировую экономику, – это рынок нефти и нефтепродуктов, – говорит экономист Михаил Хазин. – То есть энергетический рынок. И вот этот рынок Соединенные Штаты начинают подминать под себя, потому что они бешеными темпами увеличивают экспорт нефти». При этом, по его словам, «Россия и Саудовская Аравия в рамках ОПЕК+ уступают рынок США. Потому что мы уходим, а Соединенные Штаты Америки растущим экспортом этот рынок захватывают. И именно США контролируют цены. То есть они, «выкидывая» дополнительную нефть, цены снижают, а устраивая теракты в Персидском заливе, естественно, цену повышают. Мы же, уменьшая экспорт, отдаем рынок Америке».

«90% торгуемой нефти сегодня – это бумага, – полагает, в свою очередь, старший аналитик WMT Consult Валерий Андрианов. – Только 5–10% – это физические объемы. Соответственно, кто контролирует бумажные рынки, тот контролирует и нефтяной рынок. Действительно, произошла настоящая энергетическая революция. Произошла она именно в мозгу этого регулятора. Раньше США были импортерами нефти, и главная задача была обеспечить безопасность поставок для себя. Сейчас другая ситуация, сейчас США собираются стать экспортерами, возможно, после 2024 года они станут крупнейшим экспортером. Их задача – любыми методами расчистить себе пространство на мировом нефтяном рынке».

«Для этого применяется очень много методов, – продолжает эксперт, – прежде всего санкции против Ирана и Венесуэлы. Кроме того, политика, которую можно было бы назвать «гретинизмом» по имени Греты Тунберг». И Россия, как полагает Андрианов, может оказаться в ловушке этого «гретинизма»: «То есть мы сами скажем: «Да зачем нам нефть – не будем вкладывать деньги». Не исключено, что целью «гретинов» в итоге окажется именно Россия. Мы наблюдаем отвлекающий пропагандистский маневр: разговоры о том, что эра углеводородов закончилась. И это, заметьте, в момент острейшей конкурентной борьбы и глобального передела рынков. В реальности же снижение потребления нефти – это вопрос отдаленной перспективы. Условий для этого сейчас нет. И это может рассматриваться как футурологический прогноз – интересный, но недоказуемый».

Как полагает эксперт, если Россия и дальше будет сокращать добычу, цены вверх не пойдут: «Потому что цены определяем не мы. Так что надо биться за свои ниши и рынки. А мы проигрываем эту игру на международном рынке, и более того, мы делаем все, чтобы задушить свою же нефтяную промышленность внутри страны».

И здесь следует вернуться к теме льгот и налоговых послаблений, которые Вашингтон и Эр-Рияд предоставляют своим нефтяным компаниям. Российским нефтяникам о таких условиях приходится разве что мечтать. «Если Exxon Mobil поместить в российскую налоговую и денежно-кредитную ситуацию, у американской компании капитализация резко бы упала и прибыль бы резко упала и была бы ниже, чем у «Роснефти», – говорит Михаил Хазин. – У нас на самом деле основная проблема состоит в том, что налоговая нагрузка такая: по старым месторождениям государство отбирает до 80% от выручки. Нам необходимо снижать налоговую нагрузку, потому что у нас именно нефтянка – бюджетообразующая отрасль. В условиях острой борьбы за рынки недопустимо создавать неконкурентные условия. Мы говорим не о льготах и даже не о стимулах, а о сопоставимых условиях конкурентной борьбы. Если с почти задохнувшегося уже человека снять удавку – это стимул? На самом деле речь идет просто о нормализации экономических условий».

«Американцы и саудовцы делают сейчас все максимально возможное для того, чтобы их нефтяные компании получили преимущества в обострившейся борьбе за передел рынков. Саудовцы снизили налоговую нагрузку с 80 до 50%, – напоминает, в свою очередь, доцент Финансового университета при правительстве РФ Леонид Крутаков. – Кроме того, там государство компенсирует Saudi Aramco поставки нефтепродуктов на внутренний рынок. В 2018 году размер возмещений из бюджета составил 41 млрд долл. Американцы тоже создают для нефтяников максимально комфортные условия. Благодаря налоговым послаблениям 17 американских нефтегазовых компаний сэкономили в общей сложности 25 млрд долл. Многие крупные нефтяные компании США, такие как Chevron и Halliburton, в 2018 году вообще не платили федеральный налог на прибыль».

«Министр Новак признал наконец-то, что налоги у нас слишком высоки, – напоминает Валерий Андрианов. – Их надо снижать, и добычу вроде бы нужно наращивать. Но если мы снижаем налоги и увеличиваем добычу, то как это состыкуется с ОПЕК+? Зачем нам увеличивать добычу, зачем нам вкладывать деньги в новые проекты, бурить что-то, если компания будет готова добывать, а ей скажут: «Нет, нельзя, извините, у нас ОПЕК+»?»

То есть получается, по мнению эксперта, очередная двойственность. С одной стороны, Минэнерго говорит о необходимости стимулировать нефтяную промышленность, пытаться максимально быстро монетизировать нашу ресурсную базу, с другой стороны, утверждается, что «у нас ОПЕК+ и мы не можем увеличивать добычу». Эксперт подчеркивает: «Минэнерго прогнозирует стремительное падение спроса на нефть в ситуации, когда именно нефтяные доходы формируют львиную долю российского бюджета. И такой прогноз, кстати, не имеет никаких подтверждений. И что очень важно, данный подход регулятора отпугивает инвесторов, которые могут вкладываться лишь в проекты с длинным жизненным циклом».

В целом же в России (и тут у экспертов, похоже, единое мнение) создается налоговая система, которая душит экономику. В свое время известный публицист Александр Привалов назвал этот феномен «бюджетобесией». И это несмотря на то, что президент Владимир Путин не раз уже призывал к формированию эффективных стимулов для стратегических инвестиционных проектов.