Глеб Тукалин Проблема переработки мусора в России приобретает все больший масштаб и общественный резонанс, и для ее решения власти предпринимают значительные усилия, которые, впрочем, далеко не всегда выглядят просчитанными и эффективными. Одна из задействованных мер – сжигание твердых бытовых отходов (ТБО): в регионах запускаются проекты по строительству мусоросжигательных заводов (МСЗ), способных параллельно вырабатывать электричество в незначительном количестве. Средства на окупаемость строительства МСЗ инвесторы получают с потребителей федерального оптового рынка электроэнергии и мощности (ОРЭМ) по сверхдорогим договорам предоставления мощности (ДПМ), но основными бенефициарами являются потребители регионального сектора ЖКХ. Энергопотребители, за чей счет все и происходит, а также ряд экспертов считают, что нагружение цены электроэнергии нерыночной надбавкой на дорогостоящее строительство ТБО неоправданно и приносит негативный экономический эффект с учетом включения стоимости электроэнергии практически во все производимые отечественные товары и услуги.
В 2017 году правительством были выделены квоты, а коммерческим оператором – проведены отборы заводов по сжиганию ТБО с сопутствующей электрической мощностью 335 МВт, которые должны быть введены в эксплуатацию в конце 2022 года. В 2018 году вышло распоряжение правительства, которым для объектов ТБО были установлены дополнительные 110 МВт квот, – но сами отборы не были проведены, однако это может случиться в любой момент после соответствующей «доводки» нормативно-правовой базы энергорынка. Эффективность и перспективы «мусорной» генерации обсуждались на прошлой неделе в Госдуме на заседании экспертных секций комитета по энергетике.
Эксперты обращают внимание на ничтожную энергомощность таких заводов и сверхдороговизну вырабатываемой ими электроэнергии, цена которой преимущественно включает затраты, не имеющие прямого отношения к энергоснабжению. «Такие объекты генерации – источник электроэнергии, потребность в котором отсутствует, – считает директор департамента розничного рынка и сетей ассоциации «Сообщество потребителей энергии» Валерий Жихарев. – При наличии существенных избытков генерирующей мощности (по разным оценкам, до 50 ГВт, что составляет около 20% имеющихся мощностей) реальная потребность в ультрадорогой по стоимости и мизерной по объему мусорной электроэнергии для энергорынка отсутствует. Тем более что их размещают в местах, где дефицита электроэнергии нет».
А оплачивать эту незаметную и ненужную электроэнергию придется по полной программе, притом что доля ТБО в установленной мощности составит всего около 0,1%, а в выработке соответственно 0,2% (при максимальной загрузке), доля ТБО в постоянном платеже за мощность составит целых 3,2%, обратил внимание директор по работе с естественными монополиями РУСАЛа Максим Балашов. «Мусорная» электроэнергия оказывается слишком дорогой: прогнозируемая одноставочная цена ОРЭМ в 2023–2024 годах составит 2,6 руб./кВт-ч, а одноставочная цена ТБО при коэффициенте использования установленной мощности (КИУМ), равном 85%, будет уже 9,6 руб./кВт-ч, при более реалистичном КИУМ в 50% – уже 15,5 руб./кВт-ч., а по факту КИУМ может быть гораздо ниже.
«Это явное перекрестное субсидирование стороннего сектора ЖКХ за счет электроэнергетики, – считает Максим Балашов. – Если мы будем дальше продолжать в том же духе нагружать оптовый рынок, получим отрицательный системный эффект: снизятся темпы роста ВВП, ухудшится положение энергоемкой промышленности, чья продукция не сможет конкурировать по цене на экспортных рынках, а в итоге наша топливная база останется невостребованной».
Как отмечает Валерий Жихарев, платеж для потребителей электроэнергии за 335 МВт мусоросжигательных заводов соизмерим с удельными капитальными затратами 2,6 ГВт угольной генерации и почти 4,5 ГВт газовой генерации, а удельные капзатраты на строительство объектов утилизации ТБО по итогам состоявшихся конкурсов в расчете на 1 кВт в разы выше, чем для газовой генерации. «При этом непосредственно на энергетическую часть приходится до 8% расходов капитальных затрат, остальное идет на неэнергетическое оборудование. По факту это не имеет отношения к электроэнергетике».
По мнению эксперта, единственным эффектом программы ДПМ ТБО будет лишь рост расходов потребителей на электроэнергию, причем это произойдет в период прогнозируемого роста прочего перекрестного субсидирования, связанного с другой нетарифной избыточной нагрузкой на потребителей – субсидированием энергетики Дальневосточного федерального округа, модернизацией и строительством новых электростанций по ДПМ и проч. «С точки зрения важности для энергетики эти ДПМ – мусорные в прямом и в переносном смысле. Фактически это административный способ отъема денег у потребителей», – полагает Валерий Жихарев. По его мнению, необходимо отказаться от ДПМ в отношении ТБО и использовать меры нетарифной поддержки.
Максим Балашов, в свою очередь, напомнил про недавнее поручение президента о необходимости ограничения и минимизации межотраслевого перекрестного субсидирования, а также установления конечных сроков действия особенностей ценообразования для отдельных производителей энергии. «У нас должен появиться проект акта о недопущении в дальнейшем финансирования за счет оптового рынка новых проектов сжигания ТБО», – подчеркнул Максим Балашов.
Первый заместитель председателя комитета Госдумы по энергетике Валерий Селезнев призывает оценивать вопрос «мусорной» генерации комплексно, со всеми ее достоинствами и недостатками. «С точки зрения полезности для энергорынка любой скажет, что эффективность пилотных проектов низкая, потому что цена высокая, – сказал он «НГ». – Дефицита мощности нет, и они вроде бы не нужны. Но если брать комплексную эффективность, рассматривать их как некий старт для развития новых технологий в этой отрасли, которая пока существует лишь в умах и на бумаге, – недооценивать их эффект нельзя. Технологии мусоросжигания надо развивать, меня абсолютно не убеждают доводы об их неэкологичности. Такие заводы стоят в центре Хельсинки, была бы минимальная угроза от них – их бы немедленно закрыли. У нас тоже должны быть такие технологии, которые позволяют обеспечить экологическую безопасность для населения. Я выступаю за то, чтобы любые технологии, имеющие множественность эффектов – а в данном случае помимо энергетического эффекта есть и социальный, и экологический, – если это будет подтверждено и доказано, имеют право на существование. Это направление дает новые технологии, в том числе вторичные, которые порождают развитие других отраслей, появление инновационных рабочих мест».
«Другой вопрос: должно ли это происходить только за деньги энергорынка? – подчеркнул парламентарий. – Здесь должны учитываться и иные бенефициары развития этого вида энергетики. Среди них – регионы, потому что именно регионы должны быть ответственны за экологическое благополучие своих территорий. Надо посмотреть и по госпрограммам, в том числе нацпроекту «Экология», – какие там можно источники финансирования выбрать. Обязательно надо посмотреть, каким образом здесь может участвовать Фонд развития промышленности, потому что это все-таки создание заказов на производство определенных технологий, загрузка промышленных предприятий».
Аналогичных подходов придерживаются и другие опрошенные «НГ» эксперты. «В России ежегодно производится приблизительно 60 млн т твердых бытовых отходов, утилизация которых является важной задачей с точки зрения сохранения комфортных экологических условий», – напомнил директор ассоциации «Совет производителей энергии» Дмитрий Вологжанин. «Вместе с тем нельзя отрицать тот факт, что мусоросжигательные заводы имеют лишь косвенное отношение к электроэнергетике, – уточнил он. – Основная цель строительства такого рода объектов – это борьба с переполненными свалками и полигонами по захоронению мусора, а производимая электроэнергия – лишь побочный продукт. При этом показатели величин переменных и капитальных затрат мусороперерабатывающих заводов в разы выше в сравнении с генерирующими объектами всех типов (в том числе ВИЭ). Таким образом, видится правильным, чтобы после финансирования пилотных проектов за счет механизма ДПМ на ОРЭМ последующие объекты генерации мусороперерабатывающих заводов реализовывать за счет иных источников».
«Интегрирование термической обработки ТБО в энергорынок предполагает дополнительный тарифный рост сверх того, что предусмотрено даже с учетом реализации программ ДПМ ВИЭ. Такой механизм поддержки, как мне кажется, не подкреплен внятно сформулированной экономической логикой, – отметил руководитель проекта Института проблем ценообразования ВШЭ Сергей Сасим. – У участников рынка возникают вполне резонные вопросы и опасения. Во-первых, на фоне текущего избытка энергомощностей и поддержки модернизации традиционных технологий выработки непонятными становятся перспективы адаптации термической обработки в будущем. Во-вторых, если в ЕС экономический смысл поддержки – это компенсация провалов рынка и борьба с четко сформулированными проблемами в области энергетики (снижением обеспеченности ископаемыми энергоресурсами, зависимостью от импорта первичных энергоресурсов, снижением выбросов парниковых газов), то в России эти цели не столь очевидны».
По мнению эксперта, нужно проанализировать весь спектр способов поддержки, принимая во внимание не только интересы инвесторов, но и перспективные планы развития энергетической отрасли, макроэкономические ограничения, перекрестное субсидирование, а также интересы всех участников энергосистемы. «На мой взгляд, предложенный механизм финансирования утилизации ТКО через ДПМ совершенно не отвечает указанным критериям оптимальности», – считает он.
«Не совсем корректно за счет отраслевых федеральных инструментов решать региональные задачи, а мусоропереработка и мусоросжигание – это важные социальные задачи, которыми должен заниматься регион, – подчеркивает член генсовета – заместитель председателя комитета «Деловой России» по энергетике Денис Черепанов. – Когда мы часть финансирования обеспечиваем за счет оптового рынка электроэнергии – это неправильно. Тем самым мы дестимулируем регионы принимать оптимальные решения в мусоропереработке, гарантируя им разделение ответственности и оплату через механизмы ДПМ. При этом с точки зрения развития технологий в энергетике проекты мусоросжигания не являются приоритетными».
«Оптимальные механизмы – это те, которые доступны региональным органам власти, то есть региональные тарифы, «зеленые паспорта» и т.д., либо если этих источников недостаточно, то необходимо использовать государственные программы в энергетике или экологии, предусмотрев в них региональные субсидии для целей финансирования конкретных мусоросжигательных либо мусороперерабатывающих проектов», – полагает эксперт.
Таким образом, с учетом изложенного можно сказать, что решение о финансировании МЗС за счет энергорынка не является сбалансированным и продуманным, а потребители электроэнергии, которые заплатят за переработку мусора до 3% в цене мощности, похоже, стали жертвой «антимусорной» пропаганды. А она нарастает в преддверии подведения итогов конкурсов по модернизации тепловой генерации на 2022–2024 годы и определения предельных прогнозных объемов для перекрестного субсидирования. Так, по данным «НГ», на следующей неделе в Госдуме ожидается очередной круглый стол, тематикой которого в том числе будет рассмотрение эффектов от строительства мусоросжигательных заводов.
комментарии(0)