Анастасия Башкатова
Китайские потребители могут себе позволить помимо товаров первой необходимости в том числе предметы роскоши. Фото Reuters
Население КНР тратит на еду около 30% расходов, что близко к стандартам потребления состоятельных стран. Показатель, называемый коэффициентом Энгеля, в Китае за пять лет снизился, это значит, что материальное положение граждан улучшилось. В России противоположная тенденция: доля расходов россиян на продукты питания в структуре потребления за пять лет увеличилась до 32,3%. Дорогие продукты питания при низких доходах населения – признак малоразвитости экономики и распределительных каналов, а также сигнал о монопольном завышении цен.
За пять лет – с 2012 по 2016-й включительно – доля расходов китайцев на продукты питания в общей структуре потребления снизилась с 33 до 30,1%. Китай приблизился к стандартам потребления, характерным для состоятельных стран, пишет местная пресса.
Этот показатель называется коэффициентом Энгеля. Он измеряет «удельный вес расходов населения на продукты питания в общих потребительских расходах», уточняет «Жэньминь жибао».
«Вслед за увеличением заработных плат семей постоянно уменьшается доля средств, идущих на покупку продуктов питания. Организация Объединенных Наций утвердила стандарты жизненного уровня для разных стран мира. Если средний коэффициент Энгеля составляет 60%, то данная страна относится к категории бедных; 50–60% – в стране едва удовлетворены потребности; 40–50% – это среднезажиточное общество; 30–40% – в стране сравнительно богатое население; 20–30% – страна с состоятельным населением; 20% и меньше – чрезмерно зажиточное общество», – поясняет издание.
Китайцы больше тратят не только на непродовольственные товары, включая предметы роскоши, не только на недвижимость, но и на различные услуги. Ссылаясь на исследование рекрутинговой компании «Чжаопин», «Жэньминь жибао» сообщает, что китайцы, родившиеся в 80-е годы, стали основной силой «нового среднего класса». Как правило, это люди с высшим образованием, иногда с научной степенью, они имеют высокие доходы, которые не ограничиваются одной зарплатой.
Как показало исследование, «за прошлый год среди 10 категорий расходов людей «нового среднего класса» лишь только одна представляет собой материальные товары, остальные девять относятся к услугам». «На первом месте учеба и самосовершенствование», – уточняет китайская пресса. Другие примеры – туризм, спорт.
Прямо противоположная тенденция в России. За те же пять лет доля расходов населения на продукты питания в общей структуре потребления выросла – с 28,1 до 32,3%, по данным Росстата. При этом в сельской местности показатель за пять лет увеличился с 33,5 до почти 39%, в городской – с 27 до почти 31%.
В сентябре 2017 года, по данным фонда «Общественное мнение», доля субъективно бедных, отметивших, что денег им хватает только на еду или не хватает даже на нее, составила 38% из 3 тыс. опрошенных. По сравнению с предыдущими двумя годами эта доля существенно не изменилась, замечают специалисты Академии народного хозяйства и госслужбы (РАНХиГС), сейчас она выше уровня сентября 2014-го, когда 32% опрошенных заявляли, что им не хватает денег на еду.
Еще один показатель благосостояния – ВВП на душу населения по паритету покупательной способности (ППС). И по нему, казалось бы, россияне богаче китайцев. По данным Международного валютного фонда, в России ВВП на душу населения по ППС составлял в 2016 году около 27 тыс. интернациональных долларов, а в Китае – почти вдвое меньше: чуть более 15 тыс. Из чего можно сделать вывод, что россияне должны быть как раз обеспеченнее китайцев, а значит, и на еду они должны тратить меньшую долю в структуре потребления.
По данным исследования Всемирной продовольственной программы ООН и Mastercard, чем беднее страна, тем больше ее жители вынуждены тратить на питание. В самых бедных странах, особенно если они подвержены гражданским конфликтам и стоят на грани экономического краха, стоимость тарелки простейшей еды может достигать нескольких сотен долларов в эквиваленте покупательной способности, сообщают исследователи.
Для точки отсчета берется стоимость тарелки тушеной фасоли с рисом в Нью-Йорке – 1,2 долл., это 0,6% от среднесуточного дохода ньюйоркца. А в Южном Судане та же самая тарелка фасоли с рисом будет стоить в пересчете 321,7 долл., это 155% среднесуточного дохода жителя этой страны. В Нигерии тарелка с той же едой обойдется в 200,32 долл., это 121% дневного дохода нигерийца. Житель Дайр-эз-Заура в Сирии должен заплатить за тот же самый обед 190,11 долл., или 115% своего дневного дохода. В Демократической Республике Конго речь идет о 82,1 долл., или 40% дневного дохода жителей.
Авторы исследования считают эти цифры доказательством того, что конфликты и экономическая дестабилизация приводят к сильнейшему неравенству в доступе к продовольствию. России в списке проанализированных государств нет, однако по тем ценам, которые каждый день жители страны видят в магазинах, тоже можно решить, что в нашей экономике многое не сбалансировано.
Например, как ранее уже писала «НГ», в России доходит до таких парадоксов, что даже в сезон урожаев отечественные яблоки стоят почти в два раза дороже импортных бананов и примерно столько же, сколько апельсины (см. «НГ» от 13.10.17).
Хотя не все сравнения эксперты считают показательными. Как уточнила «НГ» старший научный сотрудник Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Полина Кузнецова, «при высоком неравенстве, которое характерно как для России, так и для Китая, ВВП не является показателем благосостояния населения».
«ВВП на душу населения – весьма условный показатель, не отображающий окружающую действительность», – соглашается член Торгово-промышленной палаты Анна Вовк. Ведь многое зависит от того, какой именно сектор становится главным генератором экономического роста.
Эксперты по-разному объясняют, почему в России высока доля расходов на продукты питания. В большей степени это связано с низкими доходами, считает Кузнецова. Но, как уточняет Вовк, в данном случае повлияли многие факторы: «И низкие доходы населения, и засилье крупных торговых сетей, и изоляция российского рынка от импортных продуктов. Какой-то один фактор выделить крайне сложно». «В 2014 году введение Россией ответных санкций совпало с обвалом нефтяных котировок и падением рубля. Естественно, это привело к росту цен на продукты», – добавляет эксперт.
«Расходы на еду можно сравнивать, но мы как северная страна значительно больше потребляем высококалорийных продуктов, которые, как правило, более затратны в выращивании. Росстат не рассчитывает коэффициент Энгеля, он определяет лишь долю расходов потребителя на продовольственные товары в бюджете, а это несопоставимые показатели, поэтому мы можем говорить только об экспертных оценках, – поясняет доцент Российского экономического университета им. Плеханова Александр Тимофеев. – Если учесть эти допущения, то, по данным того же Росстата, получается, что россияне по коэффициенту Энгеля перешли из категории стран с состоятельным населением в категорию лишь сравнительно богатых». На некотором ухудшении показателя сказались рост цен, монополия крупных продавцов, недостаточный рост зарплат.
«У нас есть стереотип: мы привыкли считать Китай беднее себя. Но это уже далеко не так. При этом китайское руководство серьезно защищает позиции своих производителей. Россия же, несмотря на разговоры, продолжает импортировать продукцию. Это дополнительные расходы на логистику, таможенные пошлины, чужие бренды. Они ложатся на кошельки россиян», – замечает депутат Михаил Щапов.
Добавим, та же проблема наблюдается в Украине. В частности, там обсуждались данные, согласно которым граждане Украины тратят 50% от доходов на еду, а Германии – 14%, Польши – 25%. И у некоторых чиновников появилась версия, что украинцы просто больше едят, чем европейцы.
«Когда мы говорим, что немцы тратят 14%, а мы 50%, то тут система приоритетов. Мой отец всю жизнь считал приоритетом хорошо поесть. Он считал, что можно в чем-то себе отказать, но здоровое полноценное питание очень важно. У наших людей есть такая историческая традиция – голодоморы, войны заставляли их относиться к проблеме питания не так, как в других странах... Немцы едят немного по-другому. У них другой рацион. Их культура питания очень отличается от нашей. Учитывая, что цены на продукты примерно одинаковы в Украине и Германии, они едят меньше не потому, что у них нет возможности, а потому, что такая культура. И поэтому они тратят меньше по сравнению с нашими людьми», – пояснял в телеэфире министр социальной политики Украины Андрей Рева. Эти рассуждения в некоторых украинских СМИ сильно критиковались.
