Ольга Соловьева
Отечественное фармпроизводство растет «впечатляющими» темпами. Фото Reuters
Программа нынешнего визита премьера Синдзо Абэ в Москву предполагает покупку японцами части российской фармацевтической компании. В России давно уже ждут, когда иностранные фармкомпании развернут производство полного цикла на территории страны. Однако иностранцы, как правило, не готовы к полной локализации производств в России. В свою очередь, российские власти придумывают все новые стимулы и ограничения, которые заставят иностранцев либо производить активные вещества внутри РФ, либо покидать рынок.
В ходе визита Синдзо Абэ в Россию должно быть подписано соглашение по продаже от 10% до 20% акций российской компании «Р-Фарм» в пользу японской корпорации Mitsui. «За счет этого Mitsui рассчитывает не только поставлять японские лекарства в РФ, но и расширить сотрудничество в области производства препаратов», – пишет японская газета Yomiuri. Однако выход японцев на российский рынок через покупку части российской компании еще не означает перенос японских фармацевтических технологий в Россию.
Российский фармрынок с оборотом более триллиона рублей в год в принципе интересен иностранным компаниям. «Действующее в России законодательство позволяет иностранцам организовать новое производство в виде одной из трех форм: это организация контрактного производства, совместное предприятие с локальным производителем и создание собственной производственной площадки», – объясняет председатель совета директоров компании IPT Group Сергей Нотов.
«В России сегодня работают все мировые бренды фармации. Это Bayer, Schering, Roche, Pfizer и еще почти сотня компаний с общим оборотом на нашем рынке более 100 млрд руб. Причем у того же Bayer есть завод в Ногинске. Открыли его, кстати, в ноябре 2016 года. У Pfizer в России завод по производству препаратов для лечения ревматоидного артрита», – рассказывает профессор Академии народного хозяйства и госслужбы, президент Международного объединения технологий и инноваций Леонид Примак.
«По данным Российского фонда прямых инвестиций, в 2016 году иностранными инвесторами были заявлены намерения о финансировании 27 проектов в области фармацевтической промышленности, биотехнологий и медицинских исследований. Фактически речь идет о проектах локализации фармацевтических производств (12 из 27 проектов – создание совместных предприятий, 8 – инвестиции в новые мощности, 7 – расширение производств)», – поясняют в IPT Group.
«Акцент инвестиционных взаимоотношений смещается в сторону локализации производств, что позволяет международным компаниям удерживать свои позиции на российском рынке и транслировать на российский рынок международный опыт и технологии», – рассказывает Нотов.
О необходимости освоения самых современных технологий мечтают почти все отечественные производители. «Для российских компаний возможность иметь стратегические партнерства, совместные предприятия или лицензионные соглашения с ведущими мировыми компаниями – это возможность научиться в сжатые сроки тому, на что у мировой фарминдустрии ушли десятилетия», – считает глава совета директоров «Р-Фарм» и президент «Деловой России» Алексей Репик.
Так называемая локализация совершенно не означает перенос в Россию производства полного цикла. В частности, речи о производстве самой лекарственной субстанции обычно не идет. «Производство активной субстанции возможно в очень-очень редких случаях. У нас сейчас уже есть один продукт – контрастное вещество, локализованное с производством активной субстанции. Но это действительно скорее исключение из правил», – признавал ранее в СМИ гендиректор российского подразделения концерна Bayer Нильс Хессманн.
По мнению экспертов, выжидательная и осторожная позиция иностранцев по отношению к российскому рынку пока будет сохраняться. «Пока вопрос прав на интеллектуальную собственность не будет окончательно разрешен в России – ни одна фармкомпания не привезет сюда составляющие фармсубстанции», – полагает Сергей Нотов.
«В сегменте инновационной фармацевтики мы также будем проигрывать, – считает управляющий партнер RMI Partners Максим Горбачев. – Причем отставание будет нарастать. По данным Российской венчурной компании, венчурные инвестиции в медицину за прошлый год составили 9 млн долл. В Северной Америке и Западной Европе инвестиции больше в тысячу раз!» «При этом по объему фармацевтического рынка мы сопоставимы с Южной Кореей – это 1,5–2% мирового рынка. Но государство в Корее инвестирует пенсионные накопления в инновационные технологии и дает в управление профессионалам. У нас этого не происходит», – считает Горбачев.
Подтолкнуть иностранцев к полной локализации наши чиновники надеются за счет так называемой трехступенчатой системы преференций. «Если мы хотим иметь собственные разработки, то производства только готовых лекарственных форм явно недостаточно. Мы в программе «Фарма-2020» ставили цель – переход на инновационный путь развития. Эти компетенции в России должны быть, этому нужно научиться», – призывает замминистра промышленности и торговли РФ Сергей Цыб.
Новая трехступенчатая система должна будет стимулировать производство лекарственных субстанций на территории нашей страны. В проекте нового правительственного постановления предлагается следующее правило: если в тендере на госзакупки лекарств участвует препарат, субстанция для которого синтезируется в России, то этот препарат побеждает независимо от того, какими качеством и ценой обладают его соперники. Многие независимые эксперты воспринимают эту меру как антиконкурентную, задача которой – поддержать исключительно российскую фармотрасль. В результате такой меры закупать будут не то, что нужно, а то, что предложат компании, получившие преференции, полагает ведущий научный сотрудник Национального научно-исследовательского института общественного здоровья им. Н.А. Семашко Елена Тельнова.
После введения в конце 2015 года принципа «третий лишний», при котором иностранные компании не допускаются к участию в госзакупках при наличии заявок от двух российских компаний, затраты бюджета на лекарственное обеспечение уже выросли, а после воплощения в жизнь новой трехступенчатой модели рост может быть еще больше, считает член экспертного совета при правительстве Владимир Гурдус.
Вырасти могут и конечные цены на лекарства, причем в первую очередь не из-за роста себестоимости, поскольку они зависят от стоимости субстанции лишь на 20–60%, а из-за монополизации рынка, говорят эксперты. «Расширение ограничений на закупку иностранных лекарств может привести к тому, что каждую фармацевтическую субстанцию будут предлагать лишь один-два поставщика», – указывает Гурдус. В итоге производители останутся на рынке в монопольном положении, и ничто не будет их ограничивать.
Такая «поддержка» отечественного производителя уже дала свои плоды. Премьер Дмитрий Медведев докладывал о «впечатляющем» росте фармпроизводства в РФ в 2016 году. Так, объем производства российских лекарств в 2016 году в денежном выражении достиг 285,87 млрд руб., увеличившись на четверть по сравнению с 2015 годом.
Эксперты рынка прямо говорят, что рост фармпроизводства стал возможен в том числе и благодаря действиям властей. «Новые импортозамещающие препараты появились в дорогостоящем сегменте. Такая продукция обычно закупается за счет бюджетных средств, в том числе для обеспечения лекарствами больниц и поликлиник. Импортозамещение в этом сегменте во многом стало возможно благодаря преференциям для российских производителей, в том числе в рамках правила «третий лишний», – рассказывает директор по развитию аналитической компании RNC Pharma Николай Беспалов.
Поддержала производство и девальвация рубля. Так, на фоне ослабления национальной валюты возросли продажи лекарств отечественного производства. «Отечественная продукция в среднем примерно втрое дешевле зарубежной. Потребители в стремлении экономии переключались на покупку продукции российских компаний», – продолжает Беспалов.
В текущем году рынок также покажет рост, уверен Нотов. «Объем инвестиций в основной капитал компаний фармацевтической отрасли будет расти. По сравнению с прогнозными данными на 2016 год объем инвестиций вырастет на 10-12%, и составит более 37,5 млрд рублей по итогам 2017 года», – уверен он, полагая, что в том числе способствовать этому будет дальнейшее увеличение числа предприятий с полным производственным циклом.
Дарья Гармоненко 
