Михаил Сергеев
Источник: Центр развития ВШЭ
Российские власти готовят необычный социальный эксперимент: сокращение федеральных расходов на образование и медицину, чтобы выяснить, как справятся с ними региональные чиновники. Так, финансирование здравоохранения планируется урезать вдвое, а поддержку образования сократить примерно на 40%. Президент и глава правительства регулярно говорят о выполнении социальных обязательств, о важности медицины и образования. Но на деле для чиновников сохраняется лишь требование исполнить зарплатную часть майских указов в отношении врачей и учителей. Тогда как суммарное финансирование этих сфер продолжит резко сокращаться. Нужны ли России образование и здравоохранение, задаются вопросом отечественные экономисты.
«Несмотря на текущую экономическую ситуацию, нужно предусмотреть ресурсы для исполнения социальных обязательств, профинансировать те статьи расходов, которые непосредственно затрагивают интересы людей, дают возможность каждому нашему человеку вовремя получить качественную медицинскую помощь, в том числе высокотехнологичную, купить эффективные лекарства, дать своим детям хорошее образование», – объяснял министрам премьер Дмитрий Медведев на совещании о расходах федерального бюджета на 2017–2019 годы в сфере здравоохранения и образования.
Но, оказывается, слова премьера «предусмотреть ресурсы для исполнения социальных обязательств», «профинансировать статьи расходов, которые непосредственно затрагивают интересы людей» на самом деле означают прямо противоположное. Если в прошлом году на здравоохранение федеральная казна потратила 0,6% ВВП, то через три года эти расходы упадут до 0,4% ВВП. А в рублях сокращение расходов будет еще более впечатляющим – с 516 до 360 млрд руб. Примерно такой же секвестр запланирован и для образования. Федеральные расходы на него будут снижены с 611 до 586 руб., или с 0,8 до 0,6% ВВП. Такие цифры приводит ведущий научный сотрудник Российской академии народного хозяйства и госслужбы (РАНХиГС) Илья Соколов.
Федеральный бюджет все последние годы последовательно самоустранялся от финансирования сферы образования и здравоохранения, отмечает директор Центра развития Высшей школы экономики Наталья Акиндинова. В связи с этим она задается вопросом: а нужны ли России образование и здравоохранение?
И для подобных вопросов есть конкретные основания. «Расходы на образование из федерального бюджета (в основном на высшее) снизились с 1% ВВП в 2013 году до 0,7% ВВП в текущем году, а через три года они должны ужаться до 0,6% ВВП. Что касается здравоохранения, то после всех сокращений и погружения в систему обязательного медстрахования высокотехнологичной помощи к 2019 году центр будет финансировать всего 0,4% ВВП против 0,7% в 2013 году», – подсчитала Акиндинова на основании бюджетных предложений ведомства Антона Силуанова.
Сокращение федерального финансирования социальных статей теоретически должны были бы компенсировать регионы. Но наличие долговых проблем у субъектов Федерации этого не гарантирует. Да и в целом готовность финансировать социальные статьи на уровне регионов – вещь мало предсказуемая. «Анализируя изменение в расходах регионов, мы со всей очевидностью констатируем, что это плохо управляемый процесс. К сожалению, на сегодняшний день такие существенные колебания при планировании от увеличения на 1 трлн руб. до исполнения с уменьшением на 756 млрд руб. свидетельствуют об отсутствии в большинстве субъектов цивилизованной системы и методологии планирования расходов», – говорит глава Счетной палаты Татьяна Голикова.
По статистике прошлого года региональные власти, которые принимают самостоятельные решения по бюджетным расходам, финансировали 81% от всех затрат на образование и 47% от суммарных затрат на здравоохранение, говорит Акиндинова. Другими словами, почти половина будущих расходов на медицину и более двух третей финансирования образования зависят от состояния региональных бюджетов, многие из которых имеют признаки банкротства.
После 2013 года совокупные расходы на образование стали сокращаться относительно ВВП, и, согласно прогнозу Минфина, который представлен в «Основных направлениях бюджетной политики», будут снижаться до 2019 года. «Если в 2013 году уровень расходов на образование можно было считать относительно неплохим – 4% ВВП против 4,5% ВВП в среднем по странам Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), то к 2019 году он снизится до 3,5% ВВП, что ближе к показателям развивающихся стран Азии и Латинской Америки», – отмечают в Центре развития. Государственное финансирование медицины в течение последнего десятилетия колебалось вокруг уровня 3–3,5% ВВП, что вдвое ниже, чем в среднем по ОЭСР. По планам Минфина, к 2019 году расходы на здравоохранение составят 3,1% ВВП.
Между тем в президентской комиссии по мониторингу целевых показателей социально-экономического развития не сильно обеспокоены сравнением России с развитыми странами из ОЭСР по уровню бюджетных расходов на образование и медицину. В центре внимания наших чиновников зарплатные показатели майских указов президента. То есть обеспечение выравнивания оплаты труда врачей и учителей с региональными средними заработками.
Не смогут компенсировать сокращение госфинансирования социальных статей и сами граждане. На фоне общего падения доходов ожидать роста частных расходов на медицину и образование в целом не приходится. Нынешний кризис отличается затяжным падением реальных доходов населения, которые снижаются два года подряд, отмечают эксперты РАНХиГС. В целом с сентября 2014 года по сентябрь 2016-го они сократились на 8,7%. И падение продолжается: в сентябре 2016 года доходы населения снизились по сравнению с прошлогодним сентябрем на 2,8%, а, например, реальный размер назначенных пенсий снизился в августе на 3,8%.
Статистические признаки улучшения, конечно, есть, но они настолько незначительны, что называть их преодолением кризиса преждевременно. Например, в сентябре реальная зарплата выросла на 2,8%. На полпроцента снизился уровень бедности: если год назад во втором квартале доля населения с доходами ниже прожиточного минимума составляла 14%, то во втором квартале 2016-го –13,5%. Эксперты отмечают, что в первую очередь это связано с серьезным торможением инфляции, ведь за январь–сентябрь цены выросли только на 4,1%, а это самый низкий показатель с 1991 года. Однако население настолько напугано внезапным сокращением своих доходов, что сократило потребление даже больше, чем снизились доходы: с сентября 2014 по сентябрь 2016 года объемы розничных продаж продовольственных товаров в сопоставимых ценах сократились на 13,6%, а непродовольственных товаров – на 14,2%. Общий объем товаров (продовольственных и непродовольственных), проданных населению за сентябрь, за последние два года сократился на 13,9%.
