Ольга Соловьева
Многие казахстанцы недовольны экономической политикой властей. Фото Reuters
Экономические кризисы в России и Казахстане – близнецы-братья. Страны лишились притока иностранного капитала, сократили инвестиционную активность и провели резкую девальвацию местных валют. За последнюю пару лет экономики России и Казахстана «усохли вдвое» в долларовом измерении. Оба Центробанка проводят инфляционное таргетирование – то есть поднимают процентные ставки и не допускают кредитного стимулирования. Единственное важное отличие кризиса в Казахстане – это начало массовых протестов, с которыми пока справляются местные власти. Президент РФ Владимир Путин заявил, что у Казахстана есть «возможность преодолеть текущие сложности», в том числе и с помощью Евразийского экономического союза (ЕАЭС).
На встрече высшего Евразийского экономического совета в Астане президент Казахстана Нурсултан Назарбаев заявил, что Евразийский экономический союз развивается, «несмотря на тяжелые международные условия». При этом Владимир Путин не сомневается, что у экономики Казахстана есть возможность «преодолеть текущие сложности». Слова о будущем преодолении «текущих сложностей» Путин повторил дважды: второй раз в связи с пользой ЕАЭС для «преодоления текущих сложностей».
Правда, объем взаимной торговли стран ЕАЭС сокращается. Не помогла восстановить казахский экспорт в Россию и существенная девальвация местной валюты – тенге. Казахстан занимает второе место по объемам товарооборота с Россией среди стран СНГ. Однако объемы взаимной торговли двух стран продолжают сокращаться. «В 2015 году сократились стоимостные показатели взаимной торговли на 28,2% (15,5 млрд долл.), это связано с изменением курса рубля и тенге, падением цен на углеводороды», – сообщил помощник российского президента Юрий Ушаков, добавив, что физический объем товарооборота уменьшился лишь на 3,5%. По его словам, «по итогам первого квартала 2016 года товарооборот снизился на 30,3% (2,55 млрд долл.), однако физические объемы уменьшились только на 3,7%».
Товарооборот Казахстана и России падает с 2013 года. По итогам 2014 года товарооборот двух стран сократился почти на 10%, составив 21,1 млрд долл. При этом российские поставки уменьшились на 21,2% (до 13,9 млрд долл.), а ввоз товаров из Казахстана увеличился на 21,6% (до 7,2 млрд долл.).
До начала кризиса Россия экспортировала в Казахстан гораздо больше, чем импортировала оттуда: 15,4 млрд долл. экспорта против 9,9 млрд долл. импорта – по статистике за 2012 год. Тогда власти Казахстана попытались исправить перекос и в начале 2014 года снизили курс национальной валюты сразу почти на 20%. Впоследствии Нацбанк Казахстана в качестве одной из причин девальвации назвал необходимость сократить импорт и поддержать конкурентоспособность местных производителей (см. «НГ» от 12.02.14). В целом же за последние два года казахстанский тенге ослаб на 55%. Для сравнения: российский рубль за тот же период был девальвирован на 53% (см. «НГ» от 22.12.15).
Но сегодня на первый план выходят масштабные волнения среди населения страны. Поводом для их начала стали поправки в Земельный кодекс государства, которые должны были легализовать долгосрочное владение землей иностранцами. Вступить в силу новые правила должны были уже с 1 июля 2016 года. Однако новшество вызвало серьезные недовольства среди населения. Так, еще в конце апреля – начале мая 2016 года в семи городах на западе и юге Казахстана прошли несанкционированные митинги под лозунгом «Не отдадим землю иностранцам» (см. «НГ» от 13.05.16). Апогея конфликт достиг 21 мая, когда только в одной Астане полиция задержала, по некоторым оценкам, до 2 тыс. человек. Конечная цель митингующих – не изменение Земельного кодекса, а «дестабилизация общественно-политической ситуации, разжигание межнациональной розни и захват власти», говорилось в официальном сообщении Генпрокуратуры Казахстана.
Настоящей причиной волнений многие эксперты видят не столько земельный вопрос, сколько ухудшение экономического положения. «То, что мы сейчас наблюдаем, – это не просто протест против земельной реформы, а общий протест против действий властей, игнорирующих мнение народа, – приводит издание EurasiaNet слова директора казахстанской аналитической организации «Центр оценки рисков» Досыма Сатпаева.
«Земля – просто предлог для выражения глубокого недовольства. Недовольство было и раньше, но оно скрывалось за экономическим ростом. Теперь экономического роста нет», – говорит преподаватель казахстанского университета Ныгмет Ибадильдин. Покупать же лояльность населения в период низких цен на нефть стало сложнее, отмечает он. И по прогнозам Ибадильдина, в ответ на экономические проблемы власти начнут прибегать к репрессивным мерам.
Отметим, по прогнозам МВФ, рост ВВП Казахстана в текущем году составит лишь 0,1%, а в следующем – 1%. «Спад в машиностроении составил 30%, процентная ставка даже больше, чем в России, – 15%. Впервые с 2009 года наблюдается падение в розничной торговле на 6%», – напоминают в Центре развития Высшей школы экономики (ВШЭ). Помимо этого в Казахстане только за последний год произошли три сильные девальвации национальной валюты.
В целом и власти, и эксперты удивлены столь бурной реакцией населения на земельные поправки. Вероятно, волнения жителей страны могли быть вызваны и третьими силами, рассуждают эксперты. В первую очередь, обращает внимание эксперт по Центральной Азии Беате Эшмент, протесты хорошо организованы и носят исключительно мирный характер. «То есть казахстанцы демонстрируют такую способность к самоорганизации, которой мы не видели в последнее время нигде в мире», – заявляла она Deutsche Welle (DW).
Сильные антикитайские настроения протестующих некоторые наблюдатели называют парадоксальными. «Если Казахстану сегодня и есть от кого ждать помощи по выходу из кризиса – финансов, инвестиций, – то именно от Китая», – считает Беате Эшмент. Третий момент связан с тем, что протесты не локализованы одной областью или группой населения. «Это аргумент против того, что протесты инспирированы некими зарубежными силами или исключительно местными элитами. Возможно, местные элиты эти протесты стараются инструментализировать, но в их основе – глубокое недоверие населения к власти, которое сейчас, в кризис, прорвалось наружу», – говорит Эшмент.
По мнению же экспертов «НГ», ситуация в Казахстане показывает, как тяжело население воспринимает любые неясные ему реформы. «Вместо того чтобы пояснить людям, что изменится и к чему приведут перемены, власти напомнили народу о штрафах и наказаниях за митинги и другие волеизъявления», – замечает старший аналитик компании «Альпари» Анна Бодрова. По факту же в поправках расширяется только срок владения землей с 15 до 25 лет. «Однако и население, и власти увидели в протестах присутствие «третьей силы». Первые посчитали, что землю отдадут китайцам на приоритетных правах, а вторые предположили, что рука Запада дотянулась и сюда и руководит недовольными», – говорит аналитик. «Отсутствие доверия со стороны населения не делает управление государством неэффективным само по себе. Однако угроза власти возникнет, если диалог с населением не будет организован нужным образом, а реформы продолжат проводиться молча», – полагает Бодрова.
«Казахстанская политическая система сейчас сталкивается с одним из серьезных вызовов за все годы независимости Казахстана», – считает ведущий научный сотрудник Академии народного хозяйства и госслужбы Сергей Беспалов. Власти здесь насаждали идею о том, что суверенитет, независимость как в политическом, так и экономическом отношении является высшей ценностью. «Сейчас по иронии судьбы эта идеология ударила по властям рикошетом, потому что поводом для массовых акций протеста стала передача земли иностранцам», – обращает внимание Беспалов. Однако волнения в Казахстане вряд ли приведут к смене власти в стране. «Опыт показывает, что цветные революции свойственны мягким авторитарным режимам и режимам гибридным, сочетающим в себе элементы авторитаризма и демократии. Чем более жесткий характер носит такой режим, тем меньше шансов на успех у цветной революции», – рассуждает эксперт. Режим в Казахстане – достаточно жесткий, а сам Назарбаев – опытный политик, напоминает Беспалов.
Дарья Гармоненко 
