Артур Мелконян Нынешний год ознаменовался чередой громких судебных слушаний, в которых участвовала известная бизнесвумен Ольга Миримская. Процесс, в котором она сейчас фигурирует, имеет огромное общественное значение и важен для миллионов россиян, которые собираются завести ребенка, а потому внимание СМИ к нему понятно. Битва в судах идет за девочку, которую бизнесвумен пытается забрать у родившей ее женщины. Как утверждает Миримская, малышка была рождена суррогатной матерью по договору суррогатного материнства. Однако подлинность договора не признает даже клиника, где он якобы был заключен. При этом суды проводятся, в основном, в закрытом режиме, как бы ни просили адвокаты второй стороны открыть заседания для прессы. Возникает несколько вопросов: зачем и от кого закрываются суды в отношении Ольги Миримской? И почему сама истица пытается запретить журналистам освещать эти заседания?
Закрытый суд – опасная территория
Процессы по искам Миримской в отношении женщины, которая в мае 2015 года родила ребенка, идут с лета. Для россиян важны заседания по двум делам.
Первое слушание, в Пресненском суде: о признании Миримской матерью девочки, которую родила другая женщина. Как считает Миримская, ребенок должен быть передан ей на основании договора о суррогатном материнстве. Однако клиника, в которой якобы была реализована программа ЭКО, отрицает наличие такого договора и даже документов, подтверждающих обследование женщины в качестве суррогатной матери, как это обычно бывает. Родившая девочку женщина также утверждает, что никак не могла подписать этот договор, так как в это время не была даже в Москве. Таким образом, на основании слов одной женщины у второй могут отнять рожденного ею ребенка, что может иметь непредсказуемые последствия для миллионов семей в РФ. По этому делу стороны дошли до Мосгорсуда: сначала Пресненский суд, основываясь на словах истицы признал ее матерью, потом Мосгорсуд подтвердил это решение. Заседания были закрытыми, поскольку в этом случае слушалось дело в отношении несовершеннолетних, хотя сама женщина, родившая девочку, и ее адвокаты настаивали на публичных слушаниях.
Второе дело, в Таганском суде: о признании недействительным того самого договора о суррогатном материнстве. Здесь для Миримской до недавнего времени ситуация была не слишком удачной - Таганский суд признал, что договор о суррогатном материнстве (его долгое время пытаются истребовать и представители участвующей в процессе клиники, и адвокаты родившей ребенка женщины) не имеет силы. Причем, оспорить решение Таганского суда решила не клиника, и не женщина, которая родила ребенка, а человек, по сути, не являющийся одной из сторон по этому делу – Ольга Миримская. Официально заседание не было закрытым, однако суд старался всячески ограничить доступ журналистов к процессу: ни одна камера не была допущена в зал, официальных комментариев представителей суда также не последовало. В итоге на днях суд постановил решение Таганского суда отменить, таким образом, договор признается действительным, а производство по делу решено прекратить.
Ультиматум для журналистов
Тот факт, что часть судебных заседаний прошли в закрытом режиме насторожил журналистское сообщество. Имел ли суд право закрыть такое резонансное дело и почему пошел на такой шаг? Ответа на вопрос нет и, видимо, не будет, при том, что СМИ не могли удостовериться, что все решения Фемиды были прозрачны, а так же соответствуют духу и букве закона.
Однако доступ СМИ к этим очень важным для общества делам пытаются ограничить не только в судах. Издания, и «НГ» в частности, получили отправленные от имени Ольги Миримской ультимативные предупреждения, в которых бизнесвумен, по сути, требует прекратить освещать это громкое дело. Кроме того, от редакций требуют закрыть читателям доступ даже к ранее выпущенные публикациям, посвященным этому процессу с упоминанием Ольги Миримской. А тем журналистам, которые еще только готовят резонансные материалы, угрожают привлечением к уголовной ответственности по ст. 137 УК РФ. Корреспондентам РЕН ТВ, которые дозвонились до Миримской, она пообещала, что их «пригласят в Следственный комитет ЦАО».
Между тем, нужно сказать, что согласно закону о СМИ, журналисты обязаны принимать в расчет значение происходящих событий для граждан, и, если этого требуют общественные интересы (а в деле Миримской общественное значение процесса очевидно), могут даже вести скрытую запись.
Важно отметить, что журналистов интересуют не подробности личной жизни Миримской и какие-то ее интимные тайны. А потому целью публикаций не является удовлетворение обывательского интереса к частной жизни. Этот спор очень важен для миллионов людей, поскольку касается крайне острого вопроса – на основании слов одной женщины лишают ребенка другую. Недаром в процесс вмешался уполномоченный по правам ребенка при президенте РФ Павел Астахов, по словам которого, в законодательстве установлен приоритет женщины, которая выносила и родила ребенка. Однако, видимо, принятые в Пресненском и Московском городском судах решения не вписываются в эту концепцию, что шокировало многих соотечественников. Принятое в Москве решение может стать катализатором для пересмотра тысяч подобных дел по всей стране, а потому россиянам нужно знать, чем закончится этот громкий процесс, чтобы понимать, кому все же принадлежит приоритетное право на ребенка в России. Такие процессы должны быть публичными, а права СМИ не должно быть ущемлены.
