Невыполнимые указы и размытые цели

Президент Путин объявил смелые экономические ориентиры сразу после своей инаугурации.
Фото РИА Новости

Возможность достижения большинства целей, означенных президентом Владимиром Путиным в его первых указах, посвященных экономико-социальному развитию РФ, остается под вопросом. Такие задачи, как рост производительности труда в полтора раза, повышение позиции страны в рейтинге Всемирного банка (ВБ) на 100 пунктов, создание 25 млн. «высокопроизводительных» рабочих мест, кажутся экономистам практически невыполнимыми. Впрочем, рост продолжительности жизни до 74 лет и снижение младенческой смертности до уровня в 7,5 на тысячу родившихся – задачи, вполне выполнимые.

Комментируя идею создать в стране миллионы новых рабочих мест, член правления Института современного развития (ИнСоР) Евгений Гонтмахер отметил: получается, что до 2020 года мы должны переместить 25 млн. рабочих с одного места на другое. «Иного не дано, потому что дополнительно создать места не получится, – заявил он вчера на заседании Экономического клуба ФБК на тему «Первые президентские указы: что скрывается за музыкой цифр?». – Они должны создаваться в других отраслях и, может быть, в других регионах. Наша политика на рынке труда таких прецедентов не знала. Перед тем как все это затевать, неплохо сначала показать, как оно будет происходить. Так что идея о 25 миллионах у меня вызывает большие сомнения».

В свою очередь, директор департамента стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев резко критикует экономический блок указов. Например, указы, в которых обозначено стремление увеличить производительность труда в России к 2018 году на 50% относительно уровня 2011 года. «Чтобы достичь этого показателя, промышленность страны должна расти на 7% ежегодно, – говорит он. – Но реально ли это, когда рост экономики запланирован всего на 4% в год? Да и то не факт, что эта планка будет выдержана. Возьмем пример: в 2005–2009 годах производительность труда в стране выросла более чем на 26%, тогда как промышленность на 26%. Между этими показателями должна быть корреляция…».

Скептически отнеслись эксперты и к возможностям повышения позиций России в рейтинге ВБ. Как отмечает Николаев, цель скакнуть на 100 позиций сразу говорит о том, кого мы хотим догнать. «В 2006 году мы были на 96-м месте, а по итогам 2011 года откатились на 120-е, – отмечает он. – Сто шагов вперед удалось сделать только Грузии, отсюда, видимо, и обоснование цели».

Резюмируя, Николаев отметил, что руководство страны сегодня ставит задачи по достижению или невыполнимых показателей, или тех, оценить которые невозможно.

«Ну откуда взялся такой параметр, как увеличение доли продукции высокотехнологичных и наукоемких отраслей экономики в ВВП к 2018 году в 1,3 раза относительно уровня 2011 года? – задается вопросом он. – Никакой статистики по нему нет, так что и сравнивать будет нечего».

Не меньше претензий и к идее довести среднюю оплату труда педагогов до средней зарплаты в соответствующем регионе. «Получается, учитель в довольно отстающей по развитию Туве должен будет получать меньше, чем такой же учитель, но в гораздо более развитом Красноярском крае?» – недоумевает Гонтмахер.

«И как итог: мне не нравится, что все эти указы и целеуказания – как снег на голову, – отмечает член правления ИнСоРа. – По идее это цели, к которым должно стремиться все общество. По-моему, надо было бы заранее устроить какое-то общественное обсуждение. Понимаю, что это предложение, учитывая совсем недавний негативный опыт, порядочно дискредитировано. Но без создания нормального института обсуждений получается волюнтаризм. Общество эти цели не принимает как свои».

К тому же, по словам Гонтмахера, сегодня власти опять ставят телегу впереди лошади. «Азы стратегического планирования – сначала выстраивается процедура: параметры, время, система корректировки в случае непредвиденных осложнений и так далее. Иначе любая идея будет потоплена, – уверен эксперт. – Кстати, что и произошло со «Стратегией-2020», которую пока никто не отменял, но которая уже давно неактуальна».

В то же время ведущий научный сотрудник Центра демографических исследований Российской экономической школы Евгений Андреев полагает, что достижение по крайней мере двух показателей – увеличение продолжительности жизни и снижение младенческой смертности – вполне реально. «С 2003 года продолжительность жизни в России растет – впервые с 1964 года, – отметил он. – Мы анализировали причины и пришли к тому, что основной залог этого успеха – снижение алкогольной смертности среди мужчин в возрасте от 20 до 60 лет, а также уменьшение смертности женщин от сосудистых поражений мозга. А если количество операций на сердце увеличить в разы, этим показателям ничто бы не помешало». Пока же, посетовал Андреев, в России делается примерно такое количество операций, как в Чехии в 90-е годы прошлого столетия.