Анастасия Башкатова
Глава Росстата Александр Суринов отвергает обвинения в предвзятости официальной статистики.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)
В период, когда и сама власть, и руководящая партия «бронзовеют», резко повышается соблазн представить реальную картину «чуть лучше», чем есть на самом деле. И такая с виду нейтральная сфера, как статистика, выходит на передний план, превращаясь в политический инструмент. Критика данных, которые дает сегодня Росстат, со стороны большинства экономистов и политологов зашкаливает. Между тем сам Росстат позиционирует себя в роли скорее калькулятора, точного и беспристрастного, чем инструмента влияния.
На вчерашней пресс-конференции руководства Федеральной службы государственной статистики (Росстат) были озвучены первые оценки Всероссийской переписи населения-2010. В ходе нее было заполнено 143,2 млн. переписных листов, причем в эту цифру вошли в том числе и те граждане, которые отказались участвовать в мероприятии или которых не застали на месте переписчики. В итоге Росстат запросил у административных источников (ЖЭКов и ДЕЗов) информацию о поле и возрасте на 3,6 млн. человек. Из этого косвенно вытекает, что в переписи не приняли участие как минимум 2,5% россиян. Между тем, по данным социологических центров, таких, как фонд «Общественное мнение», Левада-Центр и Всероссийский центр исследования общественного мнения, которые напомнил вчера глава Росстата Александр Суринов, в переписи не приняли участие от 7 до 11% россиян. Он объяснил такое расхождение оценок тем, что перепись касалась как гражданского населения, так и заключенных, военнослужащих, срочников. Социологические же центры обычно учитывают только гражданское население.
На претензии экспертов Суринов ответил предложением показать их методики, доказать, что у них точность выше. «Все ошибки, выборки и доверительные интервалы опубликованы, пожалуйста – смотрите на нашу точность, – предложил он. – Только надо понимать, что у Росстата выборка, например, по потребительским намерениям – 5 тысяч респондентов, а у социологов – 1–1,5 тысячи. Или в обследовании населения по проблемам занятости у Росстата выборка почти 300 тысяч респондентов в год, тогда как у социологов – 1,5–2 тысячи. И у кого точность выше? Или макроэкономическая статистика. Мы ВВП страны считаем тремя методами – производственным, методом конечных расходов и суммируем доходы. Расхождение между ними должно быть в пределах 1%. Мы только в 90-е годы за 1% выходили, тогда как сейчас в пределах 0,5%».
Однако, несмотря на все попытки Росстата реабилитироваться, экспертное сообщество, похоже, окончательно потеряло доверие к официальной статистике. Аналитики все чаще отказываются комментировать официальные данные и больше не воспринимают их всерьез, а предприниматели стремятся проводить собственные мониторинги. Вопросы и сомнения звучат как со стороны демографов и социологов, так и со стороны экономистов и политологов. Сегодня в России статистические данные все чаще используются властью для манипуляции общественным мнением, доказательства своей легитимности, обоснования увеличения или снижения финансирования той или иной сферы экономики. В то время, как социально-экономическая ситуация ухудшается, отчетность показывает, что в стране все нормально. Эта манипуляция важна для власти особенно в преддверии таких важных событий, как президентские и парламентские выборы, когда нужно продемонстрировать свою стабильность.
Так, заместитель гендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин отметил, что сегодня Росстат эволюционирует в сторону сокращения своей независимости и самостоятельности. Политолог напомнил, что раньше к советской статистике существовало много претензий, поэтому после распада СССР, когда снова создавался статистический орган, была концептуальная установка сделать его по-настоящему самостоятельным – термометром, который бы давал объективную характеристику ситуации в стране.
Однако от этой концепции, судя по всему, постепенно отошли. «Можно говорить, что сейчас – после административной реформы 2004 года и после отставки прежнего руководителя Владимира Соколина – на Росстат усилилось влияние правительства, в частности Минэкономразвития. Самостоятельность этого органа снизилась», – говорит Макаркин. В принципе именно с этого времени пошли претензии экономистов и прессы к статистическим данным Росстата и прежде всего к снижению его независимости. Ведь в идеале орган статистики, данными которого пользуются ведомства и частные инвесторы, должен быть самостоятельным и выведенным из-под влияния правительства. Макаркин не отрицает, что сегодня у власти есть большой соблазн использовать цифры единственного официального статистического органа в своих интересах, с неким политическим умыслом. «Но насколько этот соблазн сейчас реализуется, насколько все не соответствует действительности – вопрос уже к экономистам», – говорит он. В качестве примера, который можно расценить в том числе как попытку политической коррекции статистики, политолог назвал стремление корректировать методику сбора и подсчета данных.
 Статистика сегодня все чаще выдает желаемое за действительное. Фото Александра Шалгина (НГ-фото) |
Экономисты, в свою очередь, еще раз перечислили претензии: противоречивость данных Росстата, несопоставимость его сведений с данными других статистических служб, уточнение экономических показателей явно в угоду политическим лозунгам и т.д. Как отметил директор департамента стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев, то, что Росстат – это иногда действительно калькулятор, причем в самом плохом смысле слова, – чувствуется. Орган собирает первоначальные данные и даже не удосуживается их сопоставить друг с другом. «В России примерно 285 тысяч мигрантов, судя по первым результатам переписи. А Всемирный банк одновременно дает цифру, что в РФ их больше 12 миллионов. Даже Федеральная миграционная служба определила квоту на 2010 год в 600 тысяч, а ведь квота всегда оказывается значительно меньше реального притока мигрантов в страну, – озвучивает конкретные претензии Николаев. – Другой пример. Производство мяса парного охлажденного, согласно Росстату, выросло в августе 2010 года почти на 20%. Это мясо, которое получается, когда мы забиваем скот. Однако при этом данные госстатистики по поголовью скота практически не изменились. Как может производство парного охлажденного мяса увеличиться почти на 20% при неизменном уровне поголовья скота?» Еще пример – инвестиции в основной капитал: «Выяснилось, что тот рост, который фиксирует Росстат, обеспечен в основном теневыми инвестициями. Но на теневую экономику можно списать вообще все что угодно, какой угодно рост».
Николаев напоминает: показателем достоверности статистики является пересмотр некоторых данных, и считается, что со статистикой все нормально тогда, когда диапазон пересмотра небольшой – десятые доли процента. «А что имеем мы? Росстат пересмотрел в начале года данные по промышленному производству. В феврале 2010 года его рост составил 1,9% по отношению к февралю 2009 года. А после пересмотра этот рост оказался уже на уровне 8,4%, то есть показатель вырос более чем в четыре раза. Это фактическое признание, что у нас серьезные проблемы со статистикой», – указывает Николаев. По его мнению, есть в такой коррекции и признак того, что «некоторые цифры Росстата попадают под влияние политической целесообразности, что они появляются не просто так». И это, по словам эксперта, неудивительно, ведь «Росстат – далеко не такой же независимый орган, как, например, Национальный институт статистики во Франции или как Статистическое ведомство в США. У нас он является федеральным органом исполнительной власти. И о чем тут можно говорить?»
Хотя некоторые экономисты оказались в своих оценках сдержаннее. Научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин назвал все-таки необоснованными попытки рассматривать сегодняшнюю ситуацию с официальной статистикой как повторение советского прошлого. На его взгляд, можно говорить лишь о методологических недостатках, но не о злом умысле. «Различные типы статистических данных в разной степени подвержены методологическим недостаткам, – считает он. – Различного рода погрешности или по крайней мере то, что кажется публике погрешностью, существуют. Однако Росстат все-таки в настоящее время никаких специально мотивированных искажений не делает. В крайнем случае он может избегать в течение какого-то времени публикации тех или иных негативных данных».
