Сергей Кузовлев 12 октября Алексею Кудрину исполнилось 50 лет, 10 из которых он возглавляет российское финансовое ведомство. Это своеобразный рекорд «усидчивости» на посту, предполагающем столь редкий талант, как умение свести все возрастающие государственные расходы с реальными доходами бюджета.
Традиционно считается, что хорошим министром финансов является тот, кто в состоянии отказать в неоправданно растущих запросах, требует обоснованных заявок на каждый государственный рубль, придерживает «заначку» на черный день. При этом надо понимать, что бюджет – это «минное поле», и провести даже один бюджет – дело опасное если не для жизни, то для здоровья абсолютно точно.
Умение согласовать разумные сметы и не испортить отношения со всеми остальными членами кабинета министров даже не наука – искусство. Для 20-летнего периода новой России, в которой Кудрин – одиннадцатый по счету министр финансов, искусство вдвойне. Не секрет, что ежегодные бюджетные баталии и в Думе, и в Совете Федерации, да и в самом правительстве не обходятся без упреков, а то и обвинений в адрес министра финансов. Более того, Кудрин даже не скрывает, что он – последовательный сторонник сокращения госрасходов, а инвестиции в экономику считает делом сначала бизнеса, а уже потом – государства. Радикальным некоторым кажется и его совет регионам опираться в первую очередь на собственные силы. При этом Кудрин традиционно считает, что любые затраты должны быть обоснованны, а деньги – расходоваться эффективно.
Что-то из этих убеждений – «аксиомы» финансовой стабильности, что-то результат накопленного за эти годы опыта, часто горького┘ Когда Кудрин пришел в кабинет на Ильинке, Россия переживала последствия дефолта 1998 года. Именно поэтому были предприняты первые попытки создания Стабилизационного фонда. Впрочем, тогда еще и названия такого не было, говорилось о финансовом резерве, не превышавшем 200 млрд. руб. Но почти сразу началась дискуссия и о его «использовании».
Предложение Кудрина не тратить «все и сразу», а создать «подушку безопасности» для экономики на случай кризиса, а излишки направить на погашение внешних долгов (а на 2003 год как раз приходился пик выплат) перед лицом мощного отраслевого лобби выглядело непроходным. Результат известен: Стабфонд позволил России пройти мировой финансовый кризис, даже не снизив социальные обязательства бюджета, а внешние долги России и бывшего СССР в основном погашены.
Все это дает нам возможность на равных разговаривать с крупнейшими государствами мира и входить в так называемую «большую восьмерку» и в набирающую силу «двадцатку». А это ставшее теперь привычным признание в мировых финансовых кругах помимо прочего открывает перспективу участия в формировании финансовой архитектуры мира, превращения Москвы в один из мировых финансовых центров. Кстати, именно в «кудринскую эру» произошла валютная либерализация и практическая конвертация рубля.
Оглядываясь назад, можно заметить, что каждый год Кудрин предлагал новации, в результате которых модернизировалась наша финансовая, налоговая, бюджетная системы. Этот процесс пока далек от завершения. К тому же не решена самая болезненная проблема – сырьевая зависимость российской экономики. Пока на рынке складывалась благоприятная конъюнктура и деньги из нефтяной трубы текли рекой, от предложений Кудрина сформировать бюджет без нефти и газа просто отмахивались.
После кризиса, когда нефтяная «заначка» при сравнительно высоких ценах идет на погашение бюджетного дефицита, а все прогнозы строятся на нефтяных ценах, к предложениям Кудрина стали прислушиваться даже самые ярые его оппоненты. Заслуженное уважение как сторонников, так и критиков – возможно, это и есть самый большой подарок, который получил Алексей Кудрин.
Дарья Гармоненко 
