Михаил Сергеев
Для маскировки безработицы предприятия вынуждены использовать неполную занятость.
Евгения Зуева (НГ-фото)
Двум десяткам российских регионов грозит безработица и неполная занятость. Главными жертвами сокращения рабочих мест стали Самарская, Ярославская, Нижегородская, Свердловская, Челябинская, Ульяновская, Брянская и Курганская области. Такие данные представили вчера ученые-социологи на заседании комитета РСПП по рынку труда. Попытка искусственно сохранить занятость за счет снижения зарплат, по мнению экспертов, выталкивает население в теневую экономику, что еще больше подрывает бюджетную и пенсионную системы России.
Во время нынешнего кризиса воспроизводится традиционная модель российского рынка труда – искусственное сохранение занятости за счет манипуляций с заработной платой, переходом на неполную занятость и отправкой граждан в неоплачиваемые отпуска.
«Такая модель позволяет избежать социального взрыва, предотвращает лавинообразный рост бедности, но одновременно консервирует неэффективную структуру экономики и не позволяет провести социально-экономическую модернизацию», – заявила вчера директор Независимого института социальной политики (НИСП) Татьяна Малева на заседании комитета РСПП по рынку труда. Искусственная маскировка безработицы, по ее словам, расширяет группу «работающих бедных», в которую попадает все большее число граждан.
К регионам с острейшими кризисными проблемами неполной занятости Малева относит развитые машиностроительные регионы – Самарскую, Ярославскую, Нижегородскую области, металлургические регионы – Свердловскую и Челябинскую области, а также «депрессивные машиностроительные» территории, к которым эксперт причисляет Ульяновскую, Брянскую и Курганские области. Кроме того, по данным НИСПа, наибольшая угроза безработицы висит над 20 регионами России с максимальной долей занятых в промышленности, испытывающей наибольший спад.
Сокращение официальной зарплаты и растущая безработица создают новые опасности для бюджетных доходов и пенсионной системы. «Неформальная занятость и невысокие государственные пенсии толкают людей к фактическому выходу граждан из пенсионной системы. Далеко не все работники и работодатели готовы платить в пенсионную систему солидные взносы только лишь для того, чтобы получать в старости очень низкие пенсии, которые оказываются во много раз ниже их средних заработков», – отмечает Малева.
 Источник: данные Независимого института социальной политики |
В то же время эксперты отмечают и другие системные пороки российского рынка труда – в частности, его низкую мобильность. «Нельзя рассчитывать, что в России будут работать западные рецепты борьбы с безработицей. Это утопия – дать человеку заработок в шесть тысяч рублей на новом месте и рассчитывать, что он сорвется с прежнего места жительства, где у него огород, совокупный доход с которого – 100 тысяч рублей в год. Чтобы обеспечить переезжающих квартирами, нужен жилой фонд в два-три раза больший, чем сегодня», – считает гендиректор консалтинговой группы «ФинЭкспертиза» Агван Микаелян. По его словам, меры российских властей по предотвращению усиления социальной напряженности в моногородах можно назвать косметическими.
«Время для решения проблем занятости в моногородах и депрессивных промышленных регионах во многом упущено. Эти проблемы нужно начинать решать в 2000–2001 годы, и тогда, возможно, экономика территорий была бы другой, а в моногородах ситуация была не столь потенциально опасной», – говорит замруководителя Центра политических технологий Алексей Макаркин. По его словам, безработного можно за несколько месяцев переобучить на новую профессию, но только в том случае, если он действительно хочет этого. «Однако часто граждане надеются, что государство обязано его устроить по той специальности, которую он когда-то получил», – отмечает Макаркин.
