Штаб реформ накануне заката

Министерство экономического развития и торговли (Минэкономразвития, МЭРТ) - уникальное явление в нашей государственной жизни. По отношению к советскому госаппарату Минэкономразвития является преемником таких серьезных структур, как Госплан, Минторг, Минвнешторг, а заодно и Совет по делам туризма. Среди всех федеральных ведомств Минэкономразвития обладает наибольшим количеством функций. Шестнадцать заместителей Германа Грефа стали притчей во языцех. При этом Греф был в некотором смысле лицом российских реформ. Именно наличие Грефа в правительстве Касьянова придавало всему кабинету репутацию либерального и реформаторского. Пресса уделяла персоне Германа Грефа не меньше внимания, чем премьер-министру. Негласно считалось, что, не обладая статусом заместителя председателя правительства, Греф является не менее значительным сановником, чем любой из вице-премьеров.

Те два года, что существовало Минэкономразвития под руководством Грефа, запомнятся прежде всего как время работы по написанию многостраничных планов, концепций и программ. Документы, которые в огромных количествах и объемах породило министерство, вобрали в себя все лучшее, что могли придумать чиновники федеральных ведомств, а заодно и все лучшее, что могли придумать российские либеральные экономисты - прежде всего сотрудники гайдаровского Института экономики переходного периода и ясинского Экспертного института.

С реализацией выдвигаемых планов пока дело обстоит гораздо хуже, чем с их написанием. То, что уже удалось сделать, глобальностью не отличалось. Довольно благожелательно была встречена общественностью предложенная МЭРТом унификация таможенного тарифа. Однако в этой сфере все ожидали большего: с одной стороны, протекционизма, с другой стороны - льгот при ввозе инвестиционного оборудования.

Введенные под эгидой МЭРТа аукционы на квоты по вылову рыбы вызвали резкий протест со стороны руководства Госкомрыболовства. Впрочем, для общественности этот конфликт более напоминал "схватку бульдогов под ковром".

Наиболее явственный успех реформаторов заключался во введении плоской ставки подоходного налога и вообще в начале реальной налоговой реформы.

Другие важнейшие реформы последние два года находились в постоянном обсуждении-согласовании-одобрении-принятии. Вроде бы многие из них даже вплотную подошли к стадии реализации.

Пенсионная реформа должна была начаться уже в этом году - но тут заместитель Грефа Дмитриев признался, что для этого она еще пока недостаточно подготовлена.

Реформа системы валютного регулирования обсуждается в Думе, и бои за нее находятся в самом разгаре. Бизнес недоволен, но очевидно, что новая система будет либеральнее старой.

Реформа технического регулирования также находится на стадии внедрения, против нее никто не возражает - слишком специфический вопрос.

Реформа жилищно-коммунального хозяйства пока еще не обрела определенных очертаний, хотя Дума уже приняла закон о реформе системы оплаты жилья.

Реформу "Газпрома" сам "Газпром" пока смог затормозить.

В раскладке современных политических боев Минэкономразвития проявило себя в качестве добровольного лоббиста интересов бизнес-сообщества, чему весьма содействовала активная позиция Российского союза предпринимателей. Концепции, которые МЭРТ доводил до правительства, несли явственный отпечаток требований, выдвинутых крупным бизнесом. При этом особенность положения Минэкономразвития заключалась в том, что реформы, которые оно продвигало, формально относились к компетенции других ведомств. Поэтому "штаб реформ" постоянно вступал в более или менее острые конфликты с профильными министерствами. С Минтрудом МЭРТ воевал из-за реформы государственной службы, с Пенсионным фондом - из-за проекта пенсионной реформы, с Минатомом - из-за монополизма в атомной энергетике. Пока же особенно острым и скандальным было противостояние с Министерством финансов.

Минфин всегда имел решающее слово в вопросах, связанных с государственными доходами. Сама логика событий приводила к тому, что Министерство финансов выступало в качестве консерватора, а МЭРТ - в роли радикального либерала. Были "малые конфликты" - по вопросам о валютном регулировании, международным стандартам отчетности и особым экономическим зонам. Был и "большой конфликт" - из-за налоговой реформы. В последнее время Михаил Касьянов принял явно более радикальную точку зрения, и это привело к тому, что Минфин согласился с 2004 года снизить НДС на 2 процентных пункта.

Нельзя также забывать и о том, что именно МЭРТ активно продвигал реформу электроэнергетики в ее "чубайсовском" варианте. Безусловно, без поддержки Грефа чубайсовская реструктуризация не смогла бы обрести плоть. На заседаниях правительства и пресс-конференциях Греф мог не хуже сотрудников РАО "ЕЭС России" рассуждать о той сложной структуре, которую приобретет энергетическая отрасль после реформы.

При этом все, что попадало в поле зрения прессы, было лишь малой толикой в деятельности громадного ведомства. Были заместители Грефа, чьи имена ассоциировались с реформами, - Андрей Шаронов, Михаил Дмитриев и Аркадий Дворкович. Был замминистра Максим Медведков, возглавлявший российскую делегацию на переговорах по присоединению к ВТО (которые, кстати, зашли в тупик). Но ведь у Грефа есть и еще полтора десятка замов. МЭРТ занимался развитием торговли и туризма, проводил антидемпинговые расследования, составлял программы развития отдельных регионов. Короче, деятельность этого ведомства была чрезвычайно обширна, и отпуск Грефа может свидетельствовать о закате "суперминистерства".

Грефа можно было бы назвать харизматическим лидером, заменить его будет сложно. Политические последствия ухода Грефа из правительства непредсказуемы, но в худшем случае речь может пойти о необратимом ухудшении отношений между исполнительной властью и общественно-политическими силами праволиберального направления. Возможно, впрочем, дело будет поправлено потеплением отношений на левом фланге.