Валерий Шаров К концу XX века в России сложилась наконец вполне жизнеспособная система государственных природных заповедников, забота о функционировании и расширении которой осуществлялась на государственном уровне. Правда, денег в это время на нее катастрофически не хватало. Однако уникальность нашей заповедной сети, ее общепланетарная ценность такова, что многие международные природоохранные фонды стали регулярно выделять ей в помощь немалые средства.
В мае 2000 г. в системе охраны российской природы произошли очередные изменения. Президент Владимир Путин упразднил Госкомэкологии, а функции этого комитета передал в Министерство природных ресурсов. Многих в ту пору возмутило сосредоточение в одном ведомстве функций и охраны, и пользования природой. Мнения директоров заповедников разделились: одни приветствовали свой переход под крыло мощного министерства, другие отнеслись к этому настороженно.
В ведение МПР передали и все национальные парки. Поначалу все пошло обнадеживающе. Заповедникам, например, впервые начали вовремя и полностью выплачивать бюджетные деньги. В то же время начали проявляться и несуразности вхождения в министерство на правах департамента бывшего самостоятельного природоохранного комитета. Он, например, продолжал бороться за остановку строительства экологически опасного Юмагузинского водохранилища в Башкирии, начатого на реке Белой еще в 80-х годах и реанимированного в 1998-м. Однако сильнейшее лоббирование могучего министерства изнутри не позволило остановить "проект века".
Даже вмешательство Генпрокуратуры РФ, возбудившей осенью 2000 г. уголовное дело по фактам нарушений природоохранного законодательства при создании водохранилища, не возымело абсолютно никакого действия. Безумное и опасное строительство, идущее с нарушением полутора десятков местных и федеральных законов, да еще на территории национального парка "Башкирия", планомерно движется к завершению. Скоро поднимется на 60 м ввысь плотина и превратит дивную горную речку в 70-километровое стоячее болото. Необратимо исчезнут из тех мест многие редкие виды растений и животных, будут затоплены памятники древней истории башкирского народа.
При реорганизации в стране природоохранной системы серьезные проблемы появились и у другой уникальной территории России, гордости нашей заповедной системы - Кавказского заповедника. Возникли они со стороны Адыгеи, где расположена треть его площади. Эта республика давно уже пытается поставить крупнейший и биологически богатейший горный заповедник Европы под свой контроль.
Практически одновременно в августе 2001 г. прошли два судебных разбирательства. Одно - в местном суде, инициированное прокуратурой Майкопа, - о признании незаконным взимание заповедником с граждан платы за нахождение на его территории. Второе - в республиканском арбитражном суде - об отторжении от заповедника высокогорного плато Лагонаки, отнятого у него в период сталинского разгрома природоохранных территорий в начале 50-х, но потом возвращенного.
Оба суда приняли решения не в пользу заповедника, в результате чего только за август и сентябрь он потерял около 200 тыс. руб. внебюджетных средств. Мало того, в республике вновь заговорили о федеральной дороге к Черному морю, крест на которой, казалось, был окончательно поставлен в 1999 г. при получении Кавказским заповедником статуса Всемирного природного наследия ЮНЕСКО.
Директор заповедника Валерий Бриних мужественно бросился на защиту вверенного ему национального достояния. Борьба за территорию уже перешла на федеральный уровень, и окружной суд в Краснодаре опротестовал решение адыгейского. Но в это время из Москвы пришло известие об увольнении Бриниха. Соответствующий приказ подписал новый глава МПР Виталий Артюхов, а одним из главных оснований стала гибель в августе 2001 г. сотрудника заповедника в авиакатастрофе в горах. Показательно, что Бриниха с этим приказом ознакомил министр экологии Адыгеи Георгий Козменко, не раз, кстати, нарушавший заповедный режим хождением по охраняемой территории с запрещенным нарезным оружием и даже стрельбой из него.
Похоже, начинают сбываться худшие прогнозы тех, кто категорически не принимал совмещения в одном государственном ведомстве функций охраны природы и ее использования. Ведь новый министр Артюхов - это бывший руководитель Федеральной дорожной службы страны, в которой под его чутким руководством умудрились застраховать автотрассу "Ростов-Дон" от┘ цунами! Теперь понятны и активизация в Адыгее сторонников строительства через заповедник федеральной дороги из Майкопа к Черному морю, и судебные дела по отторжению от него территории, по которой ее планируют провести. А уж тем паче - расправа со слишком строптивым директором.
Да что там дорога или возмутительное отстранение директора - самого Кавказского заповедника, ведущего свою историю с 1924 г., скоро может не стать! Общественные природоохранные организации на Северном Кавказе недавно сообщили, что в недрах МПР был тайно подготовлен проект реорганизации Кавказского природного биосферного заповедника и Сочинского национального парка в единый национальный парк "Кавказский". Осенью 2001 г. он уже проходил согласование с сочинской администрацией, но там не получил поддержки - благодаря чему и приоткрылась завеса секретности.
А ведь статус национального парка в отличие от заповедника допускает и сдачу его территории в аренду, и различные рубки леса. И с уникальным горным зубром, с огромным трудом восстановленным на Кавказе, да и со многими другим ценными биологическими видами можно было бы окончательно попрощаться.
Впрочем, происходящее с нацпарком "Башкирия" и Кавказским заповедником - это, наверное, только пробные шары природопользователей-непрофессионалов. Специалистов же сейчас активно отстраняют от реальной власти, от возможности влиять на ситуацию в Министерстве природных ресурсов РФ. Затеянная с приходом туда Артюхова перестройка структуры не только лишает профессионалов заповедного дела возможности эффективно управлять этим специфическим, сложным хозяйством, но может не оставить им места в этом ведомстве.
По фактически утвержденной уже структуре министерства функция защиты природы размывается по нескольким его подразделениям. А особо охраняемыми природными территориями (это более 3,5% площади страны!) будет заниматься крохотное управление со штатом втрое меньше существовавшего до сей поры, к тому же без властных и финансовых полномочий, практически недееспособное.
Значит, решения в этой области будут принимать новоявленные "специалисты". И в заповедных местах, возможно, встанут плотины, пойдут по ним автомобильные и прочие дороги, начнут в них качать нефть, добывать ценные полезные ископаемые, лес, рыбу и зверя. В общем, начинается очередное "взятие милостей от природы"?
Аркадий Тишков, доктор географических наук, член комиссии РАН по заповедникам:
- Мир давно определил четкие различия понятий "охрана природы" и "проблемы окружающей среды". Если первое и есть создание заповедников и национальных парков, сохранение редких видов растений и животных, обеспечение устойчивого использования биологических ресурсов, то второе обычно сводится к проблемам технологическим (внедрение эффективных очистных сооружений и пр.) и экономическим.
Охрана природы никоим образом не может и не должна зависеть от государственных служб, которые заняты регламентацией производства, заинтересованы в установлении определенных рубежей развития промышленности, добычи полезных ископаемых, лесозаготовок и тому подобного. В большинстве стран, где мне приходилось бывать и работать, службы, ответственные за развитие системы охраняемых природных территорий и охрану редких биологических видов, имеют высокую степень самостоятельности. В США и Канаде - это Служба национальных парков, в Германии и в большинстве европейских стран заповедниками и национальными парками занимаются отдельные агентства с очень высокой степенью автономности.
Аналогичная система организации дела в России дала бы природоохранным структурам возможность напрямую апеллировать к Госдуме, правительству и президенту. Это гарантии невмешательства со стороны других ведомств, а также того, что ни местные князьки, ни разные транснациональные компании не захотят оттяпать себе кусочки дикой природы. Если у нас "атомное" лобби смогло через Госдуму внести поправки к Закону "Об охране окружающей среды" 1991 г. по поводу ввоза радиоактивных отходов, то что стоит, например, нефтяному лобби, которое уже практически разрушило нормальную систему государственной охраны природы в стране, инициировать поправки к Федеральному закону "Об особо охраняемых природных территориях" 1995 г.?
Пора и нам в области охраны природы становиться цивилизованной страной, коей мы себя теперь провозглашаем и считаем. И создать наконец самостоятельный государственный орган, отвечающий за самое дорогое, что есть в нашей стране, помимо ее народа, - за живую природу, за одну из лучших систем охраняемых природных территорий в мире.
