Юрий Паниев
Главы делегаций США и России разошлись в оценках итогов переговоров в Женеве. Фото Reuters
В Женеве, Брюсселе и Вене состоялся дипломатический марафон, в ходе которого Россия и Запад в разных форматах обсуждали запрашиваемые Москвой гарантии безопасности. О том, какими он обрастает аргументами и контраргументами, ответственному редактору «НГ-Дипкурьер» Юрию ПАНИЕВУ рассказал директор Центра международной безопасности ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН академик Алексей АРБАТОВ.
– Алексей Георгиевич, насколько реалистичны требования России о гарантиях безопасности?
– В целом эти требования реалистичны и необходимы. Когда в 1993 году я впервые услышал о расширении НАТО на восток, не поверил своим ушам. Тогда у нас были эйфорические отношения с Западом, вступили в силу крупнейшие договоры по разоружению. С тех пор я всегда и везде выступал против расширения НАТО. Тем не менее процесс пошел, и к настоящему моменту численность членов НАТО увеличилась с 16 до 30. Ответственность лежит на Североатлантическом альянсе, хотя нам и себе стоит задать вопрос, почему после окончания холодной войны 14 восточноевропейских и постсоветских стран потянулись в НАТО, а не остались нейтральными, как Австрия и Швеция.
В результате произошедших перемен Россия не чувствует себя в безопасности, хотя общая численность вооруженных сил и вооружений теперешних 30 стран НАТО меньше, чем было у 16 государств до расширения. Политическая ситуация для России ухудшилась, разрушается неделимость и равенство безопасности, хотя эту благую умозрительную субстанцию нельзя ни измерить, ни сравнить в отличие от числа танков или ракет. До сих про данная тема на Западе замалчивалась или забалтывалась. Видимо, в конце концов в Москве было решено поставить вопрос ребром. В двух документах, представленных российским МИДом, немало конкретных, объективно обоснованных и решаемых вопросов. Но есть и такие, которые едва ли удастся решить в ближайшем будущем.
– Какие требования России вы считаете невыполнимыми?
– Отказ от расширения НАТО – требование абсолютно справедливое, но если политика – искусство возможного, то едва ли стоит надеяться, что альянс на это согласится. Оно противоречит Североатлантическому договору, на котором строится НАТО с 1949 года. В договоре есть статья 10, где сказано, что альянс открыт для любого европейского государства, которое подаст заявку на членство и которое разделяет принципы договора. Это государство может быть принято при согласии всех членов НАТО. Сделать исключение для Украины и Грузии – значит внести поправку в Североатлантический договор, на что потребуется согласие всех 30 стран. Для новых членов НАТО это подразумевает: «за нами очередь не занимать». Хотя по факту оттянуть этот процесс можно, а в политике время – это самый что ни на есть материальный фактор. Если бы Украина стала членом в ближайшее время, то разразился бы серьезнейший кризис, сравнимый с Карибским 1962 года, а если ее присоединение будет отложено на неопределенное будущее, как это обстоит сейчас, то проблема может рассосаться сама собой – в зависимости от развития наших отношений с НАТО и самой Украиной. Сейчас половина государств НАТО, да и большинство американского истеблишмента настроены против приема Украины и Грузии. Вопрос в том, как наша политика силового давления и дипломатических демаршей влияет на эту позицию – склоняет оппонентов к уступкам или ужесточает их позу со знакомым лозунгом «не могу поступиться принципами»?
– Почему США настаивали на том, чтобы двусторонние переговоры с Россией в Женеве проходили в рамках диалога по стратегической стабильности?
– Вопросы о нерасширении НАТО и выводе с территорий новых членов альянса военной инфраструктуры, которой не было до 1997 года, США не считали предметом переговоров по стратегической стабильности, если только не трактовать ее в духе «миру мир». Они не хотели перегружать диалог в Женеве, который предполагалось вести с главной целью заключить новый договор СНВ.
– На какие условия, выдвигаемые США и НАТО, Россия могла бы согласиться?
– Они пока условий никаких не выдвигают, а только их готовят. США и НАТО пока отмечают, что готовы обсуждать ракеты средней дальности, ограничение масштабов учений, особенно вблизи территорий друг друга, отказ от поставки ударных вооружений в Украину. Хочу обратить внимание: даже если не случится расширения НАТО, ничто в Североатлантическом договоре не мешает государствам-членам заключать с третьими странами двусторонние соглашения безопасности и на основе таких договоренностей размещать там все что угодно. У США есть такие договоры с Японией, Южной Кореей, и в обеих странах раньше было американское ядерное оружие (в первом случае – негласно). В плане нашей физической безопасности важен не только формальный статус данной страны как члена НАТО, но и размещение тех или иных вооружений на ее территории. Российский президент часто повторяет: мы не можем допустить, чтобы в Украине появились ракеты средней дальности с подлетным временем 5–10 минут до Москвы. Так вот: мы можем с США снова договориться, чтобы такие ракеты не появились ни в Украине, ни в других европейских странах, как было по ДРСМД. Этот пункт встречает теперь, после нашего демарша, вполне положительную реакцию на Западе.
Мы, правда, предложили его в двух вариантах, что меня немного смущает. Американцам мы предложили не размещать ракеты средней дальности вне национальной территории и в пределах досягаемости территории друг друга. Это означает, что на своей территории в Европе и Азии мы можем их размещать, они США оттуда не достанут, но не можем ставить ракеты на Чукотке и на Камчатке, откуда они достают Аляску и Северную Калифорнию. Американцы не должны размещать свои ракеты ни в Европе, ни в Азии, как и на Аляске и в Северной Калифорнии. А натовцам мы предложили не развертывать ракеты средней дальности в Европе, включая европейскую часть России и всю остальную территорию до Гибралтара. Если состыковать эти два предложения, то получается запутанная картина – где можно размещать, а где нельзя. Но наши варианты исключают размещение американских ракет против Китая в западной части Тихого океана, откуда они достают Россию, кроме разве что Гуама.
– Кстати, о Китае. Пекин не изменил мнения о невозможности своего участия в переговорах о стратегической стабильности?
– Нет, не изменил, китайцы стоят на той же позиции. И одновременно, суда по всему, начали форсированное наращивание стратегических ракет, чтобы догнать США (а значит, и Россию). Но это отдельный разговор.
– Как вы оценивается реакцию стран, не входящих в НАТО, в частности Финляндии и Швеции, на требование Москвы о нерасширении альянса?
– Это нейтральные страны, но они ясно дали понять, что в случае войны с Украиной тут же вступят в НАТО. Тогда мы вместо Украины получим еще пару тысяч километров сухопутной и морской границы с НАТО в лице Финляндии и Швеции. У нас тогда на Балтике, как уже сейчас на Черном море, будут одни враги.
– На этой неделе США и НАТО должны в письменном виде ответить на предложения России. Что, по вашему мнению, они предложат?
– Уже ясно, как ответят американцы. Они могут сказать: обязательство не расширять НАТО мы не дадим и пересматривать Североатлантический договор не будем. Но готовы договориться не поставлять Украине наступательные ударные вооружения и не размещать в Европе ракеты средней дальности, включая системы с коротким подлетным временем. Что касается ограничений масштабов учений в зоне границ России с НАТО – не больше бригады, то это они примут. Также США могут пойти на возобновление мер транспарентности, укрепление регламента предотвращения инцидентов на море и в воздушном пространстве.
– Насколько я помню, НАТО никогда всерьез не относилось к ОДКБ. Возможно, его участие в разрешении недавнего кризиса в Казахстане подвигнет Вашингтон к обсуждению этого вопроса с Москвой?
– Если раньше на Западе ОДКБ считали бумажным тигром и просто способом для России сохранить военное присутствие в некоторых постсоветских республиках и держать под контролем их армии, то теперь ОДКБ рассматривается как достаточно эффективный инструмент поддержания приемлемых Россией правительств.
Насчет сотрудничества НАТО и ОДКБ в борьбе с терроризмом после ухода США из Афганистана – вопрос остается открытым до выяснения отношений в Европе.
– Что подразумевается под военно-техническими мерами, которыми Россия угрожает США и НАТО, если те отвергнут ее требования?
– Возможно, речь идет о системах средней дальности, включая знаменитую ракету 9М729, и авиации в Калининградской области и на территории Белоруссии. Кроме того, вероятно, имеются в виду «Цирконы», «Авангарды», «Буревестники», «Посейдоны» – у нас есть целый набор систем оружия, чтобы испортить настроение Западу. За рубежом ширится мнение, что если будет отвергнуто требование России о нерасширении НАТО, то это станет поводом начать войну. Надеюсь, что эти предположения беспочвенны.
– Раз вы вспомнили Карибский кризис, что вы думаете о возможности размещения российской военной инфраструктуры в Венесуэле и на Кубе? Это не исключил Сергей Рябков в интервью RTVI.
– Мне трудно судить, что конкретно имел в виду уважаемый заместитель министра, особенно по части Венесуэлы. Относительно Кубы могу только напомнить, что Карибский кризис был мирно завершен посредством договоренности о том, что США не будут нападать на Остров свободы, а СССР выведет оттуда свои ракеты. С учетом всех отличий нынешней ситуации от положения 1962 года переиграть заново Карибский кризис и разрешить его миром крайне маловероятно. А с учетом накопленных с тех пор ядерных арсеналов последствия войны будут еще более чудовищными. За несколько часов в Северном полушарии будут убиты сотни миллионов людей и разрушено все построенное за последнюю тысячу лет, а остальной мир вернется в неандертальское состояние. Решая текущие, пусть и очень важные вопросы, государственные деятели должны всегда иметь в виду эту перспективу.
комментарии(0)