Джозеф Бахут
Спецпредставитель ООН по Сирии Стаффан де Мистура предложил свой антивоенный план. Фото Reuters
В последние несколько месяцев наблюдается значительная активизация попыток дипломатического урегулирования конфликта в Сирии, однако в отличие от прошлых лет США в этом процессе участия не принимают. Их место заняли два главных союзника президента Сирии Башара Асада – Россия и Иран, которые стараются перехватить инициативу и проложить путь к новым политическим договоренностям.
Некоторые эксперты полагают, что эти попытки носят защитный характер или отдают оппортунизмом. Россия и Иран, отмечают эксперты, сталкиваются с новыми экономическими ограничениями, а также, возможно, они склонны к изменению своих взглядов в связи с меняющейся политической конъюнктурой в регионе. Цены на нефть стремительно падают, а слабость режима Асада становится все заметней, даже в условиях переориентации международного сообщества на борьбу с усилением «Исламского государства Ирака и Леванта» – экстремистской группировки, отколовшейся в свое время от «Аль-Каиды» и действующей в Ираке и Сирии. Все эти факторы вместе взятые, похоже, подтолкнули Москву и Тегеран к размышлениям о возможной альтернативе Асаду. Во всяком случае, такой взгляд на развитие событий существует. Но насколько он верен?
Российская инициатива
Заместитель министра иностранных дел России Михаил Богданов за последнее время несколько раз посещал Дамаск и регион в целом, причем каждый его визит пролегал через Бейрут. В ходе визитов Богданов общался как с представителями режима Асада, так и с лидерами оппозиции в Сирии и за ее пределами. Кроме того, две сирийские делегации, представляющие противоборствующие политические группировки, приезжали в Москву.
В середине ноября министр иностранных дел Сирии Валид аль-Муаллем стал первым официальным представителем сирийского режима, лично встретившимся с президентом России Владимиром Путиным, который еще раз заверил гостя в своей поддержке власти Асада. На прошедшей после встречи пресс-конференции министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что текущий формат переговоров по мирному урегулированию в Сирии, основывающийся на Женевском коммюнике от 30 июня 2012 года и мирных переговорах «Женева-2» в начале 2014 года, устарел. Женевский процесс предусматривал «создание переходного органа управления, наделенного исполнительными полномочиями в полном объеме» – так была обозначена некая форма отхода от нынешнего режима в Сирии. В свое время женевские инициативы получили широкое международное одобрение, а также поддержку со стороны России и Соединенных Штатов. Но теперь Лавров предложил поменять эту принципиальную схему на собственную инициативу Москвы, заключающуюся в разрешении сирийского кризиса в рамках внутрисирийского диалога.
Вслед за аль-Муаллемом в Москву приехала делегация умеренной сирийской оппозиции во главе с шейхом Ахмадом Муазом аль-Хатыбом, суннитским проповедником, возглавлявшим в прошлом Национальную коалицию сирийских революционных и оппозиционных сил, которая представляет сирийскую оппозицию в изгнании. Аль-Хатыб хорошо известен своими попытками организовать диалог с режимом. После визита в Россию аль-Хатыб подвергся критике со стороны более консервативно настроенных представителей оппозиции и был вынужден разместить пространное заявление с оправданием своих действий на собственной странице в Facebook. Он призвал к реалистичной стратегии в переговорном процессе и посоветовал своим соотечественникам дать российским предложениям шанс, даже если они приведут к тому, что Асад останется у власти еще на какой-то период времени.
Как Москва, так и Дамаск заявляют, что новая инициатива не будет основываться на предыдущих схемах, таких как резолюции ООН или Женевское коммюнике. На смену им придет новый, сугубо «сирийско-сирийский» формат, исключающий всякое давление и вмешательство извне, хотя такая постановка вопроса сбрасывает со счетов тот факт, что весь этот процесс начался в Москве.
Связано ли российское предложение с планом ООН по созданию замороженных зон в Сирии?
Российские дипломатические шаги не оторваны от происходящего. Так, спецпредставитель ООН по Сирии Стаффан де Мистура выдвинул недавно предложение, которое во многом совпадает с инициативами Москвы. Оно представлено как попытка прекращения боевых действий по принципу «снизу вверх». В его рамках прекращение огня должно быть сперва достигнуто на местном уровне, начиная с Алеппо.
Инициатива де Мистуры не содержит явных предписаний по изменению политической ситуации, обходя, таким образом, щекотливый вопрос о будущем Асада. Это предложение преподносится как преимущественно гуманитарная акция без прямой связи с окончательным разрешением конфликта.
Однако из редких интервью эмиссара ООН в прессе можно сделать вывод о том, что его предложение о замороженных зонах в Алеппо стоит рассматривать как первый шаг в целом списке шагов по урегулированию конфликта. Заключение подобных соглашений в других районах страны и поступательное увеличение масштабов прекращения огня должны в конечном итоге привести к замораживанию войны в Сирии как таковой, оставляя вопрос о политических изменениях на будущее. Но что в этом случае произойдет с Асадом? В своем недавнем интервью газете «Аль-Хаят» эмиссар ООН ответил на этот вопрос предельно коротко и на удивление резко: «Без комментариев». Предложение ООН очень напоминает идеи, выражаемые Центром гуманитарного диалога – швейцарской организацией, занимающейся посредничеством при разрешении конфликтов. Это усиливает подозрения по поводу истиной цели данного предложения. Исследователи из Центра гуманитарного диалога высказывали мнение, согласно которому Асад может остаться у власти в Сирии еще на несколько лет, пока заключаются местные соглашения о прекращении огня, продолжается борьба против «Исламского государства Ирака и Леванта» и постепенно проводятся политические реформы. Эти идеи столкнулись с жестким сопротивлением в оппозиционных кругах.
Вовремя предложенная российская инициатива играет роль недостающего политического звена в цепи «технических» действий, предпринимаемых де Мистурой; она придает реальное содержание его формальному подходу и возвращает России ведущую роль в урегулировании по сирийскому вопросу. И действительно, в своем интервью «Аль-Хаят» де Мистура разъясняет, что не считает российское предложение альтернативным своему: «Напротив, если (это предложение. – Д.Б.) будет представлено соответствующим образом и поддержано всеми сторонами, оно может дополнить мои усилия, поскольку нам нужна новая инициатива по проведению политического диалога».
Зависимость от Ирана продолжается
Российская сторона понимает, что запуск «внутрисирийского диалога» и контроль над его проведением требует участия Ирана в немалой степени потому, что режим Асада скорее воспримет увещевания Тегерана, чем советы из Москвы. Несмотря на важность российско-сирийских взаимоотношений, они не могут сравниться с зависимостью властей Сирии от Ирана.
Однако сирийцы, похоже, совершенно не сомневаются в своем иранском союзнике, и в этом отношении показательно расписание поездки аль-Муаллема. Покинув Москву, он направился в Тегеран, где вместе с иранским руководством в очередной раз выразил убеждение обеих сторон (являющееся парадоксальным), что единственный выход из сирийского кризиса – диалог между самими сирийцами без вмешательства извне и в то же время при содействии России и Ирана.
Интервью аль-Муаллема, опубликованное ливанской газетой «Аль-Акбар» в начале ноября, производит впечатление его абсолютной уверенности не только в продолжении иранского курса на сохранение режима Асада, но даже относительно того, какая политическая группировка будет доминировать на политической сцене Ирана в будущем. Грубо нарушая дипломатический этикет, аль-Муаллем напрямую коснулся внутренней политики своего союзника: «Попытки внести изменения в этот альянс с Ираном неприемлемы для имама (Али. – Д.Б.) Хаменеи. Возможны препоны со стороны либералов. В каждом подобном случае имам, парламент, Стражи Исламской революции решают вопрос в пользу Сирии». Аль-Муаллем также добавил нарочито менторским тоном, что он вынужден был даже напомнить иранскому коллеге Джаваду Зарифу: именно жизнестойкость сирийского режима «позволяет вам вести переговоры с Западом по ядерному вопросу с позиции силы». Стало быть, согласно интерпретации аль-Муаллема, власти Ирана продолжают поддерживать Асада не из благих намерений, а исходя из собственных интересов.
Могут ли Россия и Иран заочно победить?
Ливанский журналист Сами Клейб, известный своими просирийскими взглядами и браком с директором пресс-службы Асада, утверждает, что Иран и Россия значительно увеличили размеры материальной помощи сирийскому режиму, обеспечив его совместным новым кредитом на сумму 6,4 млрд долл. (две трети этой суммы предоставлено Ираном). Эта помощь, если информация о ней окажется верной, станет дополнением к той энергичной поддержке, которую обе страны оказывают плану де Мистуры о замороженных зонах, а также к российскому предложению о внутрисирийском диалоге, направленному на релегитимацию Асада и его режима.
ООН, похоже, отдаляется от формата урегулирования конфликта, закрепленного в Женевском коммюнике от 2012 года и на переговорах «Женева-2» в 2014 году, предпочитая сосредоточиваться на вопросах замораживания конфликта и гуманитарного диалога. Между тем новая инициатива, поддержанная Москвой, по всей видимости, разработана с целью незаметно обойти Вашингтон, превратив мирные переговоры по сирийскому вопросу в сугубо российско-иранское мероприятие.
Пока Белый дом хранит глубокое молчание по сирийской проблеме. Если это молчание не будет нарушено в ближайшее время, возникнет вопрос: не стал ли в конце концов российско-иранский план по сохранению Асада у власти единственным, по сути, международным предложением на повестке дня?
